Хороший, плохой, немертвый
Новые мысли об амбивалентности древнескандинавского колдовства
Введение
Этот небольшой документ в сжатой форме обозревает мои последние исследования, посвященные аспектам древнескандинавского колдовства и первыми результатами моей докторской, работа над которой в настоящее время ведется на кафедре археологии в университете Абердина (статья датируется 2009 годом, сама докторская диссертация была успешно защищена в 2012 году — прим. перев.)[1].
Амбивалентность древнескандинавского колдовства
Многочисленные древнескандинавские литературные памятники, такие как саги, скальдическая и эддическая поэзия, а также средневековые норвежские хроники (например, Historia Norwegie, Historia de Antiquitate Regum Norwagiensium и Ágrip af Noregskonungasögum) и рунические камни, содержат информацию о загадочных исполнителях особого магического ремесла, называемого seiðr. Когда эти источники используются вместе, то предполагается, что seiðr был своего рода оперативной магией, которая, среди прочего, позволяла практикующим ее предвидеть будущее, исцелять больных, менять погодные условия, обнаруживать скрытое, принимать облик животных или путешествовать по другим мирам в состоянии транса. Seiðr, таким образом, также имел и темную сторону и мог быть использован для нанесения физического или психического вреда. В настоящее время темный аспект (или см. Dag Strömbäck 1935; 2000 «черный seiðr») этой практики лежит в основе моих исследований.
Безусловное существование двух различных граней seiðr, которые так очевидны в письменных источниках, в последнее время привело меня к переосмыслению ряда нетипичных скандинавских погребений (Gardela 2008b: 60; 2009a: 208–209; 2009b; 2009c). После проведения предварительного анализа имеющегося археологического материала я склонен верить, что с более близкого взгляда и с междисциплинарной перспективы эти захоронения могут обеспечить актуальные, материальные доказательства того, что некоторые ученые понимают как «социальную амбивалентность древнескандинавского колдовства» (Dillmann 2006: 457–586). Кроме того, они предполагают, что существует несколько форм общения с умершими колдунами, и что способ захоронения мертвых зависит не только от той роли, которую они играли при жизни, но и от социального восприятия их действий и самой природы их ремесла.
Археология колдунов
В 2002 году Нил Прайс (Neil Price) опубликовал свою важную книгу «The Viking Way. Religion and War in Late Iron Age Scandinavia», где он убедительно доказывал, что можно выделить ряд захоронений эпохи викингов как принадлежащих к ритуальным специалистам, участвующим в практике seiðr.
Рассмотренные в его книге (Price 2002: 127–161, 191–203) захоронения можно разделить на несколько категорий. Некоторые из предполагаемых пророчиц и колдунов были захоронены в телегах, другие в деревянных камерах, некоторые из них были даже преданы земле в лодках. Наряду с несколькими чрезвычайно богатыми могилами есть и менее сложные погребения или захоронения путем кремации. В ряде случаев умерших сопровождали животные, такие как лошади или собаки. Хотя эти могилы во многом отличаются друг от друга, существует целый ряд интересных совпадений. Невозможно представить подробную информацию о них здесь, но важно отметить, что главный аргумент, который позволяет рассматривать их как особые, — железные «стержни», найденный в каждой из связанных групп захоронений.
Эти «стержни», которые в ряде случаев были украшены бронзовыми ручками, в настоящее время считаются атрибутами исполнителей обрядов и помечены как посохи колдовства (термин впервые введен Нилом Прайсом в 2002 г.). Как утверждает Прайс (2002: 175-180), посох был одним из основных атрибутов жрецов позднего железного века и существует много источников, которые подтверждают, что они были тесно связаны с практикой seiðr. Кроме того, из Саги о людях из Лососьей долины (гл. 76) мы узнаем, что колдунья была фактически предана земле с ее посохом (Исландские саги, т.I, А. Циммерлинг; «Там были найдены кости, они были черные и страшные. Там нашли также нагрудное украшение и большой колдовской жезл» — прим. перев.). Эта часть литературных свидетельств решительно поддерживает археологические интерпретации могилы с железными жезлами как принадлежащие к seiðr-колдунам.
Новые перспективы посохов колдовства
В моей магистерской диссертации (Gardela 2008a) и в ряде научных работ (2008b; 2009a) я нацелился на расширение ранних интерпретаций посохов и утверждений, что железные «стержни» из захоронений потенциальных жрецов обладают крайне богатой символикой. Я предположил, что они соответствовали символическим понятиям, которые были связаны как с бытовыми, так и с военными инструментами и деятельностью. Посохи, на мой взгляд, работали как многослойные метафоры и могли быть восприняты современным обществом как объекты поистине потусторонних свойств.
В одной из моих последних статей (Gardela 2009a) я утверждал, что возможно обсудить посохи колдовства в свете «личностной археологии» — теории, недавно разработанной в работах Криса Фоулера (Chris Fowler, 2006) — и воспринимать их как самостоятельных личностей. Такой подход привел меня к реконструкции сложных процессов создания, использования и отказа/закладывания/уничтожения/убийства посохов. Самый замечательный результат, который показали эти исследования, демонстрирует, что некоторые из посохов, известных из археологического контекста на самом деле «мертвы», как и колдуны. Это особенно хорошо видно в случае посоха, найденного в могиле Ka. 294–296 в Кауптанг-Скирингссал (Вестфолд, Норвегия), который был найден лежащим под большим камнем (Stylegar 2007: 96; Gardela 2009b: 193–195). Как мы увидим позже, существует ряд атипичных захоронений в Скандинавии, где люди также являются буквально раздробленными большими камнями. На мой взгляд такие могилы могли принадлежать злонамеренным seiðr колдунам и сформировать очень четкую «новую» категорию погребений колдунов.
Кроме того, можно добавить, что существуют очень интересные параллели со скандинавскими посохами колдовства в славянских и балтийских археологических материалах (Gardela 2008b: 51–52; 2009a: 201). Я верю, что изучая seiðr-посохи в межкультурном контексте мы можем прийти к более глубокому пониманию природы их владельцев.
Священник Kriwe и концепция божественной кривизны
Имя Кривис (Krívis) в Литве и Криве (Kriwe) в Пруссии иногда приписывается языческому первосвященнику. Тем не менее, было высказано мнение, что Криве на самом деле не было именем конкретного человека, а термином, использовавшимся для определения конкретной категории ритуальных специалистов (Tomicki 2000: 472; Banaszkiewicz 2002: 39–43; Kowalik 2006: 395–397; более ранние интерпретации, которые сложно принять, отвергающие существование Kriwe, смотри в Rowell 1994: 128). Префикс kriv-, кажется, связан с индоевропейским понятием скручивания, поворачивания или сгибания (Tomicki 2000: 471– 472).
Одним из самых известных источников, обсуждающих роль Криве, является «Хроника земли Прусской», написанная Петром из Дусбурга в XIV веке (Rowell 1994: 38–39, 125–128; Kowalik 2006: 395–397). В своем описании автор упоминает языческий храм в Ромува/Ромове, где был священник по имени Криве. Он был хранителем священного огня, обладал гадательными навыками и пользовался большим уважением в обществе. Самой важной частью его ремесла был скрученный посох. Другой источник можно найти в работе Симона Грюнау из XVI века, где мы читаем о Криве-Кривайто, жреце в храме Перкунасу в Вильно/Вильнюсе (Tomicki 2000: 472).
В своей статье Томицкий (2000: 472) занимательно рассказывает, что имя Криве может быть связано с особенностями посохов. По его мнению первоначальные посохи Криве, возможно, были очень похожи на посохи, которые использовались как символы власти над сельскими сообществами в Польше и Литве до XX века. В Польше такие предметы известны как krzywula, kluka, kula и в Литве krivule, krievas или krive (Tomicki 2000: 427). Посохи такого рода часто были очень необычной формы и изготавливались из витого или закрученного корня, или ветви (Tomicki 2000: 427).
Томицкий (2000: 428) также упоминает, что ссылки на палки или клубы, используемые в качестве символов власти также можно было увидеть в названиях мифических или полуисторических персонажей, таких как Kij, Krak, Krok, Klukas и других (см. также Banaszkiewicz 2002: 39–43).
Кроме того, он утверждает, что языческая практика среди балтийских народов могла также называться krzywanie (Tomicki 2000). Этот термин тесно связан со всем, что необычно или сверхъестественно, а также заглядывает под покров или проникает в другой мир.
Все это означает, что и практикующий ритуал Криве, и его практика krzywanie, и скрученный посох krzywula были связаны с понятиями физической и метафорической «кривизны». Эта «кривизна», однако, не рассматривалась как изъян, но скорее всего, как сложная метафора сверхъестественных качеств исполнителя ритуала, а также его действий и инструментов.
Я твердо верю, что исполнители seiðr эпохи викингов и их посохи колдовства, недавно идентифицированные в археологическом материале, могли также относиться к понятиям «божественной кривизны». Как мы уже видели, эта идея «кривизны» кажется жизненно важной в представлениях инструментов для колдовства или авторитета среди балтийского населения и также в более позднем балто-славянском фольклоре. Это также может объяснить, почему большинство железных посохов эпохи викингов имеют странную «растянутую конструкцию рукоятки». По-видимому, это очень похоже на некоторые посохи XIX и XX века krzywula-типа (Mierzynski 1885; Moszynski 1968: 897). Таким образом физическая и метафорическая «кривизна» seiðr-посоха действительно могла оказаться еще одним способом выражения «инаковости» ритуального специалиста, которому он принадлежал.
Злонамеренные колдуны и камни в могилах
Древнескандинавские источники, которые содержат информацию о жизни seiðr-колдунов четко указывают на то, что в восприятии их действий существует определенная амбивалентность. С одной стороны, существовали очень уважаемые специалисты, основная сфера деятельности которых была связана с гадательными ритуалами и оказанием помощи современному обществу в преодолении различных проблем, связанных с их повседневной жизнью. С другой стороны, однако, существовал ряд колдунов, которые вовлекались в злонамеренные действия и совершали кражи и убийства. Тексты саг предполагают, что существуют специфические методы наказания злых колдунов.
В большинстве случаев наказанием для практикующих злое колдовство было забивание камнями до смерти (Ström 1942: 102–115)[2]. C археологической точки зрения в глаза бросается то, что саги дают достаточно точные сведения о том, каким образом были захоронены злые колдуны. Согласно источникам, после забивания камнями до смерти, тела погибших также покрывались камнями. Также важно отметить, что такие захоронения чаще всего происходили в уединенных местах, где редко ходили люди. Еще при жизни маги рассматривались как весьма неоднозначные и маргинальные фигуры, и этот аспект маргинальности, кажется, старались сделать очевидным и после их смерти.
В своем последнем исследовании я нацелился на перечень всех доступных древнескандинавских источников, которые содержат мотив наказания через забивание камнями, а затем сравнил полученные данные с рядом нетипичных захоронений позднего железного века Скандинавии (Gardela 2009b; 2009c). До сих пор я был в состоянии идентифицировать семь скандинавских захоронений, в которых тела (женщин и мужчин) были погребены под большими камнями. Два таких захоронения обнаружены в Исландии[3], четыре в Готланде[4] и одно в Гердрупе в Дании.
Примечательно, что камни были размещены непосредственно на телах умерших, как если бы они были предназначены для «приковывания» их к могилам. Значение таких захоронений трудно интерпретировать, но вполне возможно, что дробление тел камнями было сделано, чтобы избежать возвращения мертвых в мир живых. Тем не менее, столь странный ритуал мог иметь и ряд других значений (Gardela 2009c). Например, согласно нескольким древнескандинавским источникам (строфа 25 Речей Хамдира, Драпа о Рагнаре, Язык поэзии гл. 6, Сага о Вёльсунгах гл. 44), похоже, что камни обладали способностью ломать магические заклинания и пробивать магически усиленную броню. Если всё дело в этом, то, возможно, камни помещались в могилы, чтобы раз и навсегда нейтрализовать магические навыки покойника? Или, возможно, камни мешали другим людям (или колдунам?) восставать из могил через практику, известную как útiseta? Поскольку менталитет викингов был крайне разнообразным, мы должны оставаться открытыми для самых разных вариантов интерпретаций.
Колдуны из Гердрупа: исследование особого случая
Одна из самых примечательных могил, которая, как я полагаю, относится к захоронениям потенциально злонамеренных колдунов, была найдена в 1981 году (Christensen 1982) в деревне Гердруп (Зеландия, Дания) к северу от Роскилле. Курган первоначально был расположен на берегу горного хребта недалеко от старого притока фьорда.
Могила уходила в глубь более чем на метр, и была заполнена торфяными блоками (Christensen 1997: 34). В ней были погребены хорошо сохранившиеся останки двух людей — мужчины и женщины. Оба тела равнялись на северо-запад. Также в северной части могилы напротив головы мужчины находился большой камень (Christensen 1981: 21).
По словам Кристенсена (1981: 21), погребенный мужчина был повешен, о чем свидетельствуют свернутые шейные позвонки. Особое положение его ног может указывать на то, что они были связаны[5] веревкой или каким-либо другим органическим материалом (который, к сожалению, не сохранился до наших дней). Он был похоронен, лежа на спине, в возрасте около 35-40 лет и снаряжен только ножом (16 см. в длину), расположенным в нижней части груди (Christensen 1981: 21-22). По мнению Кристенсена человек был трэллом (þrall — раб), но эта интерпретация не обязательно является единственно верной (Gardela 2009b; 2009c).
Через 45 см. к востоку от скелета мужчины лежал скелет женщины. Её голова была обращена на север, а ноги на запад. Самое примечательное, однако, заключается в том, что женщина лежала на спине, и ее тело было придавлено двумя большими валунами. Один из камней (30x45 см.) размещался непосредственно на ее груди, а другой (20х30 см.) лежал на правой ноге (Christensen 1981: 21). Другой валун был помещен к востоку от женщины, в нескольких сантиметрах от ее талии. Ей было примерно 40 лет, а из оснастки также был нож (14 см в длину). На талии женщины лежала костяная коробочка, содержащая мелкие железные булавки. Кроме того, ей дали примерно 40-сантиметровое копье, которое лежало в 5-10 см. от ее правой ноги (Christensen 1981: 22).
Еще одна неоднозначная особенность могилы в том, что и мужчина, и женщина, кажется, «прикрывали» свои половые органы. Кроме того, позы, в которых они были преданы земле, по всей видимости, подразумевают зеркальное отражение друг друга: правая рука мужчины помещена на его правое колено, а левая рука женщины лежит на тазовом поясе. Левая рука мужчины находится под его тазовым поясом, как и правая рука женщины.
В этом контексте можно было бы вспомнить рассказ Ибн Фадлана, который имел уникальную возможность наблюдать похороны знатного руса на реке Волге в 922 году. В своем описании сложной церемонии похорон он упомянул, как ближайший родственник умершего, будучи совершенно голым, подошел к погребальному костру, идя задом наперед и прикрывая свой анус[6]. Вполне возможно, что прикрытие ануса было необходимо, чтобы избежать проникновения духов[7].
Эльдар Хейде (2006b: 355-356) недавно предположил, что, возможно, причина, по которой seiðr рассматривался как порочная практика, обусловлена тем, что практикующий верил в то, что он становится одержимым, и в него проникают духи во время церемонии. В связи с этим актом метафорического проникновения seiðr-колдуну мужского пола немедленно приписывали женскую роль. Кроме того, как утверждает Хейде (2006: 356), в то время как некоторые духи вошли в организм через дыхательные пути, другие — более враждебные — возможно, сделали это через задний проход.
Мы не можем быть уверены, почему руки двоих людей из Гердрупа располагались ниже тазового пояса, но, возможно, это как-то связано с тем, что обрисовано выше. В этом контексте мы также можем вспомнить найденные золотые брактеаты периода миграции. Как, например, брактеат, найденный в Аллесо в Дании, на котором мужчина прикрывает свои половые органы правой рукой (Duczko 2002: 176).
Кристенсен утверждал, что погибшая женщина, вероятно, считалась колдуньей, и что специфическое положение ее тела в могиле может свидетельствовать о казни через забивание камнями, о которой мы знаем из письменных источников (1981: 27-28). Я согласен с Кристенсеном, но я убежден, что копье, размещённое возле её правой ноги, на самом деле является особым атрибутом колдовства (Gardela 2008b: 59-60; 2009b: 209). Из древнескандинавских письменных источников мы знаем, что такие атрибуты часто «превращаются» в копья (Gardela 2008b: 59), и что копье Гунгнир было важным атрибутом бога Одина — несомненного мастера искусства seiðr.
Подытоживая, я нахожу невероятно примечательным, насколько сильно это захоронение напоминает отрывок из «Саги о людях с песчаного берега» (гл. 20), где есть упоминание о человеке по имени Одд, который обвинялся в отсечении руки женщине, за что его приговорили к смерти через повешение. Сразу же после этого его мать, колдунья по имени Катла, был забита камнями до смерти за то, что помогла Одду скрыться от своих преследователей. Повешенный мужчина, забитая камнями женщина и расположение могилы на пляже рядом с фьордом отражают мрачную историю о смерти Катлы и ее сына Одда очень четко. Ни одно другое захоронение потенциального колдуна не имеет столь близких письменных параллелей, как в случае с Гердрупом. Конечно, мы должны помнить о том, что события в «Саге о людях с песчаного берега» происходят в Исландии, а не Дании, но очевидно, что тот же обычай погребения мертвых колдунов был известен во многих частях позднего железного века в Скандинавии.
Моя гипотеза, которая будет расширена в ближайшее время, состоит в том, что из всех погребений, относящихся к эпохе викингов, можно выделить две основные категории: могилы с атрибутами и могилы, в которых люди были раздавлены камнями. К первой категории, вероятно, можно отнести глубокоуважаемых провидцев и прорицательниц, в то время как к другой категории принадлежали злонамеренные колдуны, которые совершали какие-либо насильственные действия. Существование таких различных типов погребений в археологической среде отражает амбивалентный характер древнескандинавского колдовства, которое наблюдается в письменных источниках[8].
Выводы и дальнейшие исследования
Археологические свидетельства амбивалентности древнескандинавского колдовства до сих пор не обсуждались в научной литературе, но проблема неоднозначности магических практик эпохи викингов, безусловно, наблюдается в более ранних работах филологов и исследователей религий. На мой взгляд, пытаясь построить мосты между этими дисциплинами, можно создать новую и захватывающую картину реальности эпохи викингов.
На последующих этапах моего исследования данные скандинавского мира будут рассматриваться в сравнении с мировоззрением и погребальными практиками славян[9], а также балтийских и финно-угорских народов.
 |
| Изображение 1: Железный посох колдуна из могилы Bj. 834 в Бирке (Уппланд, Швеция). Фотограф © Лешек Гардела, прорисовка согласно Прайсу (2002: 182–183). |
 |
| Изображение 2: Выборка посохов XIX века krzywula-типа из Литвы и Польши. Согласно Mierzynski 1885: фигура 1. |
 |
| Изображение 3: Примечательная могила Гердрупа (Zealand, Denmark). По Кристенсену 1997: 35. |
Примечания
- ↑ Благодаря обзорной форме данной статьи я буду ссылаться только на самую важную литературу и избегать дискуссий более общего характера. История исследований древнескандинавского колдовства, а также последних достижений в изучении seiðr может быть найдена в работах: Price (2002); Solli (2002); Heide (2006a); Dillmann (2006) и Gardela (2008a; 2008b; 2009a; 2009b; 2009c).
- ↑ К другим формам наказания относится изгнание из общества, утопление и сожжение.
- ↑ Могила KT-25: 1 из Haugavað возле Traðarholt (Árnesysla, Юго-Западная Исландия) и могила KT-145: 2 из Vað (South-Múlasýsla, Восточная Исландия) (Þóra Pétursdóttir 2007: 39, 54).
- ↑ Все захоронения этого типа были найдены в Fröjel, Готланд: могила 32/88, могила 9/89, могила 19/89 (Carlsson 1999) и непронумерованная могила, обнаруженная в 1998 (Carlsson 1998: 10–11).
- ↑ Как заметил Гаде (Gade, 1985: 161), через повешение в средневековой Скандинавии казнили за государственную измену, оскорбление, убийства и преступления сексуального характера, такие как: прелюбодеяние, совращение или похищение. Также это грозило тем, кто обвинялся в воровстве, грабеже или мародерстве (Gade 1985: 161). Интересно отметить, что в конце железного века некоторые люди могли бы быть повешены за ноги (Gade 1985: 173). Повешение за ноги не приведет к сворачиванию шейных позвонков, но не исключено, что — в случае человека из Гердрупа — перелом шеи происходил после того, как веревка была перерезана. Может быть, мужчина упал с дерева и ударился головой о землю? Некоторые ученые (на мой взгляд очень убедительно) предположили, что в запоминающемся эпизоде из Речей Высокого (строфа 138) Один также висит головой вниз на дереве Иггдрасиль (Fleck 1971: 142; Slupecki 2003: 120), и этот мотив «ритуальной инверсии» имеет много параллелей во всем мире (Fleck 1971). Мне кажется, что подвешивание человека из Гердрупа имело очень сильный ритуальный подтекст. На возможную связь между подвешиванием и посвящением в seiðmenn см. Solli 2002; 2008.
- ↑ Как мы читаем в тексте Ибн Фадлана (перевод Монтгомери 2000: 20): «Тогда ближайший родственник покойника подошел и взял кусок дерева и поджёг его. Он шел в обратном направлении, с затылка на корабль, лицом к людям, с зажженным куском дерева в одной руке, и с другой рукой на его анусе, будучи совершенно голым».
- ↑ Подробнее про это смотри: Price 2002: 360–361; Duczko 2004: 151–152; Heide 2006c: 168.
- ↑ Конечно, эта точка зрения открыта для расширенных обсуждений и изменений. Прошлое не было просто «черным и белым», и во многих отношениях менталитеты викингов были столь же сложными, как и наши собственные. Вполне вероятно, что может существовать несколько типов погребений колдунов. На мой взгляд, женские могилы с копьями или могилы, в которых были копья, вонзенные в землю, возможно, также принадлежат к потенциальным ритуальным специалистам. Эта проблема, однако, требует дальнейших исследований и не может обсуждаться здесь.
- ↑ В славянской археологии существует понятие так называемых «вампирских погребений» (Wrzesinski 2008). В этих могилах часто встречаются тела с отрубленными головами или повернутые лицом к земле. В некоторых случаях тела также были покрыты камнями. Моя предварительная гипотеза состоит в том, что, возможно, некоторые из предполагаемых «вампирских погребений» (особенно те, что с камнями), на самом деле принадлежали славянским колдунам или жрецам.
