| 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16. |
[500]
Сага о Магнусе Слепом и Харальде Гилли
I
Магнус, сын Сигурда конунга, был провозглашен в Осло конунгом всей страны, как в свое время весь народ клятвенно обещал Сигурду конунгу. Сразу же многие, и в том числе лендрманны, сделались его людьми.
Магнус был самым красивым из всех людей, которые тогда жили в Норвегии. Но он был надменен и жесток. Правда, он был человеком [501] очень способным, но расположением народа к нему он был обязан только тому, что все любили его отца. Он много бражничал и был жаден, недоброжелателен и необходителен.
Харальд Гилли был человеком доброжелательным, веселым, расположенным к шутке, простым в обращении и щедрым. Он ничего не жалел для своих друзей. Он слушал советы других и позволял другим делать так, как они хотят. Все это завоевало ему расположение людей и добрую славу. Так что многие могущественные люди тянулись к нему не меньше, чем к Магнусу конунгу.
Харальд Гилли был в Тунсберге, когда он услышал о кончине Сигурда конунга, своего брата. Он сразу же стал совещаться со своими друзьями, и те посоветовали ему созвать Хаугатинг[1] там в городе. На этом тинге Харальд был провозглашен конунгом половины страпы. Его клятвенный отказ от отцовского наследства был назван тогда вынужденным[2]. Харальд набрал себе дружину и назначил лендрманнов. Скоро у него стало никак не меньше людей, чем у Магнуса конунга. Они посылали друг другу гонцов, и так продолжалось семь дней. Но поскольку у Магнуса было много меньше людей, ему не оставалось ничего другого, кроме как поделить страну с Харальдом. Раздел был произведен так, что каждому из них доставалась половина той державы, которой владел Сигурд конунг, но корабли, столовая утварь, сокровища и все движимое имущество, которые раньше принадлежали Сигурду конунгу, доставались Магнусу конунгу. Он, однако, был недоволен своей долей. Все же некоторое время оба правили страной в мире, хотя каждый из них таил что-то против другого.
У Харальда конунга был сын, которого звали Сигурд, от Торы, дочери Гутхорма Седобородого. Харальд конунг был женат на Ингирид, дочери Рёгнвальда, сына конунга Инги сына Стейнкеля. Женой Магнуса конунга была Кристин, дочь Кнута Лаварда, сестра Вальдамара конунга датчан. Магнус не любил ее и отослал ее назад в Данию, и с тех пор его положение стало ухудшаться. Все ее родичи очень невзлюбили его.
II
После того как Магнус и Харальд пробыли три года конунгами, они оба были зимой на севере в Каупанге и оба пригласили к себе друг друга в гости. Но между их людьми тогда чуть не произошло сражение. А весной Магнус поплыл со своими кораблями на юг вдоль берега и собрал столько войска, сколько смог. Он стал просить своих друзей помочь ему отнять у Харальда власть конунга. Он говорил, что даст тому взамен такую часть своих владений, какую тот пожелает. Он напоминал им, что ведь Харальд клятвенно отказался от власти конунга. Так Магнус конунг заручился согласием многих могущественных людей.
Между тем Харальд конунг двинулся в Упплёнд и дальше на восток в Вик. Он также стал собирать войско, когда узнал, что затевает Магнус конунг. И всюду, где Харальд и Магнус проходили, они резали скот друг друга, а их люди убивали друг друга. У Магнуса конунга было [502] много больше людей, так как он собирал свое войско в большей части страны. Харальд был в Вике на восточном берегу фьорда и собирал там войско. Так один отнимал у другого и людей и добро.
С Харальдом был Кристрёд, его единоутробный брат, и много лендрманнов. Но у Магнуса конунга их было много больше. Харальд был со своим войском в Ранрики, в местности, которая называется Форс. Оттуда он двинулся к морю. В канун дня Лавранца[3] они ужинали в месте, которое называется Фюрилейв. Дозорные конники были разосланы во все стороны от усадьбы. И вот дозорные увидели, что войско Магнуса конунга приближается к усадьбе. У Магнуса конунга было почти шестьдесят сотен людей, а у Харальда было всего пятнадцать сотен. Дозорные прискакали и донесли, что войско Магнуса конунга приближается к усадьбе. Харальд говорит:
— Что нашему Магнусу нужно от нас? Неужели он хочет сразиться с нами?
Тогда Тьостольв сын Али говорит:
— Господин, Вам придется распорядиться собой и Вашим войском. Похоже на то, что Магнус конунг потому все лето собирал войско, что намерен сразиться, как только встретится с Вами.
Тогда конунг встал, обратился к своим людям и велел им взяться за оружие.
— Если Магнус хочет сразиться, то и мы будем сражаться.
Затрубили к бою, и войско Харальда конунга вышло из усадьбы на огороженное поле и поставило там свое знамя. На Харальде конунге было две кольчуги, а на Кристрёде, его брате, ни одной. Он слыл храбрецом, каких мало.
Когда Магнус конунг и его люди увидели войско Харальда конунга, они построились в боевой порядок с таким расчетом, чтобы окружить все войско Харальда конунга. Халльдор Болтун говорит так:
|
III
Магнус конунг велел нести перед собой в битве святой крест. Битва была жаркая и ожесточенная. Кристрёд, брат конунга, ворвался со своей дружиной в середину войска Магнуса конунга и рубил направо и налево, так что люди отступали перед ним в обе стороны. Один могущественный бонд, который был в войске Харальда, стоял за Кристрёдом. Он поднял обеими руками копье и вонзил его Кристрёду в спину, так что оно вышло наружу из груди. Тут пал Кристрёд. Многие, кто стояли около, недоумевали, зачем он совершил это злое дело. Он сказал:
— Теперь он поплатился за то, что они резали мой скот этим летом, забрали все мое добро и заставили меня пойти в их войско. Я давно задумал расправиться с ним так, если представится возможность.
После этого войско Харальда конунга обратилось в бегство, и он сам [503] бежал вместе с войском. Много народу пало из его войска. Смертельную рану получили Ингимар из Аска, сын Свейна, лендрманн из войска Харальда конунга, и почти шестьдесят дружинников. Харальд конунг бежал на восток в Вик к своим кораблям и затем уплыл в Данию к конунгу Эйрику Незабвенному[4], чтобы просить его помощи. Они встретились на юге в Сьяланде.
Эйрик конунг хорошо его принял, и больше всего потому, что они были названными братьями. Он дал Харальду Халланд в лен и в управление, а также восемь боевых кораблей, но без оснастки. После этого Харальд конунг отправился из Халланда на север, и народ стал стекаться к нему.
Магнус конунг подчинил себе всю страну после этой битвы. Он даровал жизнь всем раненым и велел лечить их наравне со своими людьми. Он считал себя теперь конунгом всей страны. Его войско состояло из лучших людей, которые были в стране.
Когда они стали совещаться, то Сигурд сын Сигурда, Торир сын Ингирид и все умнейшие люди советовали ему остаться с войском в Вике и ждать там, пока Харальд не придет с юга. Но Магнус конунг единовластно решил отправиться на север, в Бьёргюн, и там провести зиму. И он распустил войско и также отпустил лендрманнов в их поместья.
IV
Харальд конунг приплыл в Конунгахеллу с тем войском, которое последовало за ним из Дании. Лендрманны и горожане собрались и построились выше города в боевой порядок. А Харальд конунг сошел со своих кораблей и отправил гонцов к войску бондов. Он просил не защищать от него с боем его страну и заверял, что не будет требовать большего, чем то, на что он имеет право по закону, и гонцы посредничали между ними. В конце концов войско бондов разошлось, и они подчинились Харальду конунгу. Тогда Харальд пожаловал лены и доходы лендрманнам, чтобы они его поддерживали, а бондам, которые примкнули к его войску, большие права.
После этого у Харальда конунга собралось очень много народу. Он двинулся с востока в Вик и обеспечивал добрый мир всем людям, кроме сторонников Магнуса конунга. Тех он велел грабить или убивать, где только их ни находил. Придя с востока в Сарпсборг, он захватил там двух лендрманнов Магнуса конунга — Асбьёрна и Нерейда, его брата. Он сказал, что один из них должен быть повешен, а другой сброшен в водопад Сарп, и предоставил им самим выбор. Асбьёрн выбрал быть сброшенным в водопад, потому что он был старшим, и такая смерть считалась более мучительной. Так и сделали. Халльдор Болтун говорит об этом так:
|
|
Затем Харальд конунг двинулся на север в Тунсберг, и его там хорошо приняли. Там тоже вокруг него собралось большое войско. [504]
V
Магнус конунг был в Бьёргюне, и до него дошли вести обо всем этом. Он позвал могущественных людей, которые были в городе, к себе на совещание и спросил их, что они посоветуют ему сделать. Тогда Сигурд сын Сигурда сказал:
— Я могу дать хороший совет: вели снарядить корабль с надежными людьми и пошли на нем меня или другого лендрманна к Харальду конунгу, твоему родичу, с предложением помириться, согласно тому, как справедливые люди решат спор между вами, и пусть страна будет поделена между вами пополам. И я полагаю, что если достойные люди поддержат это предложение своими речами, то Харальд конунг примет его, и вы помиритесь.
Магнус конунг ответил:
— Я так не сделаю. Какая же нам тогда польза от того, что мы завоевали осенью всю страну, если теперь нам достанется только половина? Дайте другой совет.
Тогда Сигурд сын Сигурда сказал:
— Я думаю, что твои лендрманны, которые осенью просили тебя отпустить их домой, сидят теперь дома и не приедут к тебе. Ты тогда не послушался моего совета и отпустил все то множество людей, которое у нас было. А ведь я тогда знал, что Харальд вернется со своими людьми в Вик, как только узнает, что там нет правителя. Но вот другой совет. Он правда плох, но может быть, он окажется полезным. Пошли своих гостей[7] и с ними других людей к этим лендрманнам, и пусть они убьют тех из них, которые теперь не хотят прийти тебе на помощь, и отдай их владения тем, которые Вам преданы, хотя до сих пор и не были особенно уважаемы. Поднимите народ, ведь у Вас не меньше плохих людей, чем хороших, отправляйтесь на восток навстречу Харальду с тем войском, которое Вы соберете, и сразитесь с ним.
Конунг отвечал:
— Это вызовет недовольство, если я велю убить многих знатных людей и возвышу незнатных. Ведь они часто бывали не менее надежны, и страна бывала в большей беде.
Сигурд сказал:
— Не знаю, что еще и советовать, раз ты не хочешь пи мириться, ни сражаться. Отправимся тогда на север в Трандхейм, туда, где наша наибольшая сила в стране, и соберем по дороге столько народу, сколько сможем. Может статься, что люди Гаут-Эльва не погонятся тогда за нами.
Конунг отвечал:
— Я не намерен бежать от тех, кого мы летом прогнали, — дай мне совет получше.
Тогда Сигурд встал, собрался уходить и сказал:
— Тогда я посоветую тебе то, что, как я вижу, ты хочешь, чтобы тебе посоветовали, и что все равно совершится. Сиди здесь в Бьёргюне, пока Харальд не придет с полчищем, и тогда тебе останется одно из двух — смерть или позор.
И Сигурд не участвовал больше в разговоре. [505]
VI
Харальд конунг поплыл с востока вдоль берега, и у него была огромная рать. Эту зиму называли зимой полчищ. Харальд подошел к Бьёргюну в канун йоля и расположился со своей ратью в заливах Флорувагар. Он не хотел сражаться во время йоля из-за святости этого праздника.
А Магнус конунг велел приготовиться к сопротивлению в городе. Он велел поставить метательное орудие в Хольме и протянуть железные цепи, перемежающиеся с бревнами, поперек залива от конунговых палат. Он также велел изготовить капканы и разбросать их по полю Йоансвеллир. Святость йоля соблюдалась только три дня, когда никто не работал. В последний день йоля[8] Харальд конунг велел трубить к отплытию. Во время йоля к Харальду конунгу стеклось девять сотен людей.
VII
Харальд конунг дал обет святому Олаву конунгу поставить в случае победы в городе церковь Олава на свой собственный счет. Магнус конунг построил свое войско у Церкви Христа, а Харальд подплыл сначала к Норднесу. Когда Магнус конунг и его люди увидели это, они повернули в город и направились в конец залива. Но когда они шли по улице, многие горожане убегали в свои усадьбы и дома, а те, которые вышли на Йоансвеллир, попадали в капканы.
Тут Магнус и его люди увидели, что Харальд поплыл со всей своей ратью к Хегравику и высадился там на берег повыше города. Тогда Магнус конунг направился назад но улице. А люди из его войска убегали от него, кто в горы, кто в женский монастырь, кто прятался в церквах или других местах.
Магнус конунг взошел на свой корабль, но они не могли уплыть на нем, так как железные цепи запирали залив. К тому же у него оставалось так мало людей, что ними ничего нельзя было предпринять. Эйнар сын Скули в драпе о Харальде говорит так:
|
Вскоре люди Харальда конунга взошли на корабли Магнуса конунга. Он был взят в плен. Он сидел в покойчике на корме корабля на рундуке- престоле. С ним был Хакон Фаук, брат его матери, очень красивый муж, но слывший неумным. Также Ивар сын Эцура и многие другие друзья Магнуса были тогда взяты в плен, а некоторые сразу убиты.
VIII
Харальд конунг созвал тогда своих советников и попросил у них совета. В конце концов было решено так низвести Магнуса с престола, чтобы он больше не мог называться конунгом.
[506]Его отдали в руки конунговых рабов, и те искалечили его — выкололи глаза, отрубили одну ногу и потом еще оскопили. Ивар сын Эцура был ослеплен, а Хакон Фаук — убит.
После этого вся страна подчинилась Харальду конунгу. Стали всячески разузнавать, кто были лучшими друзьями Магнуса конунга и кто может лучше знать о его сокровищах и драгоценностях. Святой крест Магнус после битвы при Фюрилейве носил с собой, но не захотел сказать, куда он потом делся.
Рейнальд епископ Ставангра был англичанин родом и слыл очень корыстолюбивым. Он был близким другом Магнуса конунга, и люди считали, что, наверно, ему были отданы на хранение ценности и сокровища. За ним послали людей, и он явился в Бьёргюн. Его понуждали признаться, что он знает, где сокровища, но он отпирался и потребовал божьего суда. Однако Харальд не пошел на это. Он потребовал, чтобы епископ заплатил ему пятнадцать марок золота[10]. Но епископ сказал, что не хочет так обеднять свое епископство и предпочитает расстаться с жизнью. Тогда Рейнальда епископа повесили в Хольме на метательном орудии. Когда его вели к виселице, он сбросил с ноги сапог и сказал, клянясь:
— Я не знаю ни о каком добре Магнуса конунга, кроме того, которое в сапоге.
А в сапоге было золотое обручье. Рейнальд епископ был погребен на Норднесе в Церкви Микьяля, и его убийство очень осуждали. После этого Харальд был единовластным правителем Норвегии, пока он жил.
IX
Спустя пять лет после кончины Сигурда конунга в Конунгахелле были великие знамения. Управителями конунга там были тогда Гутхорм сын Харальда Флеттира, и Сэмунд Хозяйка. Он был женат на Ингибьёрг, дочери священника Андреаса сына Бруна. Их сыновьями были Паль Губошлеп и Гунни Пердун. Асмундом звали незаконного сына Сэмунда. Андреас сын Бруна был очень уважаемый человек. Он совершал богослужения в церкви креста. Его жену звали Сольвейг. У них был тогда на воспитании Йоан сын Лофта. Ему было тогда одиннадцать лет. Священник Лофт сын Сэмунда, отец Йоана, тоже был тогда там. Дочь Андреаса священника и Сольвейг звали Хельга. Она была замужем за Эйнаром.
В ночь на воскресенье после пасхальной недели в Конунгхелле по улицам всего города пронесся ужасающий гул, как будто конунг ехал со всей своей дружиной, и собаки так ярились, что их нельзя было удержать дома. А когда они вырывались на улицу, то становились бешеными и кусали всех, кто им попадался, людей и скот. И все, кого они кусали или забрызгивали кровью, тоже бесились, и все беременные выкидывали и бесились.
Такие зловещие знаменья являлись почти каждую ночь от пасхи до вознесения. Люди были очень напуганы этим чудом, и многие уехали, продав свои дворы, в окрестные местности или в другие торговые [507] города. Наибольшее значение придавали всему этому те, кто были наиболее мудрыми. Они боялись, что все это, как и оказалось впоследствии, предвещает великие бедствия в будущем.
В троицын день Андреас священник проповедовал долго и красноречиво и в конце своей проповеди говорил об обязанностях горожан. Он призвал их набраться мужества и не дать опустеть этому великолепному городу, следить за собой, взвешивать свои решения, беречься всего, что может случиться, — огня или немирья, и просить господней милости.
X
Тринадцать торговых кораблей отправились из города в Бьёргюн, и одиннадцать из них погибли с людьми и грузом и всем, что на них было, а двенадцатый тоже потерпел крушение, но люди спаслись, хотя добро погибло. Тогда же Лофт священник отправился в Бьёргюн и добрался туда целым и невредимым. Торговые корабли погибли в канун дня Лавранца.
Эйрик конунг датчан и Эцур архиепископ послали гонцов в Конунгахеллу. Они предупреждали об опасности, грозящей городу, и сообщали, что венды приближаются с большой ратью и нападают повсюду на крещеный люд, и всегда одерживают победу. А горожане мало беспокоились о своей безопасности и тем меньше думали о ней, чем больше времени протекло после зловещих знамений,
В канун дня Лавранца, когда только что кончилась торжественная месса, Реттибур конунг вендов подошел к Конунгахелле. У него было пять с половиной сотен вендских шнек, и на каждой шнеке было сорок четыре человека и две лошади. Дунимицом звали сына сестры конунга и Унибуром одного из его военачальников, у которого было большое войско. Оба они пошли на веслах с частью войска вверх по восточному рукаву Гаут-Эльва мимо Хисинга и подошли таким образом к городу выше его по течению, а другую часть войска они подвели к городу по западному рукаву. Они причалили к берегу у корабельных свай, высадили там конницу и, перебравшись через Братсас, подъехали к городу.
Эйнар, зять Андреаса, принес эти известия в крепостную церковь, так как туда собрался городской люд на торжественную мессу. Он пришел туда, когда Андреас говорил проповедь.
Эйнар говорит людям, что к городу подошло войско с множеством кораблей, а часть войска перебралась верхом через Братсас. Многие тогда стали говорить, что это, наверно, Эйрик конунг датчан, и выражали надежду, что он их пощадит. Все бросились вниз в город к своему имуществу, вооружились и спустились к пристани. Тут они сразу же увидели, что это вражеское войско и такое огромное, что ему невозможно противостоять.
Девять купеческих кораблей, готовых к поездке в Восточные Страны, стояли на реке у пристани. Венды подошли к этим кораблям и вступили в бой с купцами. Купцы вооружились и долго сопротивлялись отважно и мужественно. Купцы были побеждены только после жестокой [508] битвы. В этой битве венды потеряли полторы сотни кораблей со всеми людьми. Пока битва была в разгаре, горожане стояли на пристани и стреляли из луков в язычников. Но когда битва стихла, горожане бросились в город, а затем весь народ укрылся в крепости. Люди захватили с собой свои сокровища и все добро, которое можно было захватить. Сольвейг, ее дочери и еще две женщины ушли вглубь страны.
Когда венды овладели купеческими кораблями, они сошли на берег и сделали смотр своему войску. Тут они увидели свои потери. Одни из них бросились в город, другие на купеческие корабли. Они захватили все добро, которое могли с собой взять. Затем они подожгли город и сожгли его дотла, а также корабли. После этого они двинулись всем войском к крепости и приготовились к ее осаде.
XI
Реттибур конунг велел предложить тем, кто укрылся в крепости, сдаться и обещал, что выпустит их из крепости с оружием, одеждой и золотом. Все, однако, с криком отвергли это предложение и взошли на стены крепости. Одни стреляли из луков, другие метали камни, еще другие — колья. Началась жестокая битва. У обеих сторон гибло много народу, но много больше у вендов.
Сольвейг пришла в Сольбьяргир и рассказала там о случившемся. Была вырезана ратная стрела и послана в Скурбагар. А там собрались на какой-то пир, и было много людей. Среди них был бонд, который звался Эльвир Большеротый. Он сразу же вскочил, взял щит и шлем и большущую секиру и сказал:
— Вставайте, добрые люди! Берите ваше оружие и пойдем на помощь горожанам! Ведь всякому, кто об этом узнает, покажется позором, что мы здесь сидим и наливаемся пивом в то время, как добрые люди в городе сражаются не на жизнь, а на смерть за наше дело.
Многие возражали, говоря, что они только погубят себя и ничем не помогут горожанам. Тут Эльвир вскочил и сказал:
— Даже если все останутся, я отправлюсь один, и язычники потеряют одного или двух из своих, прежде чем я погибну!
И он бросается к городу. А люди бегут за ним, чтобы посмотреть, что у него получится, а может быть, и помочь ему как-нибудь.
Когда он настолько приблизился к крепости, что язычники его увидели, навстречу ему бросилось восемь человек в полном вооружении. Когда они встретились, язычники окружили его со всех сторон. Эльвир занес секиру и ее передним острием ударил под подбородок того, кто стоял сзади него, так, что рассек ему челюсть и горло, и тот упал навзничь. Затем он взмахнул секирой перед собой и ударил другого по голове, и рассек ее по самые плечи. Началась схватка, и он убил еще двоих, а сам был тяжело ранен. Тут остальные четверо обратились в бегство.
Эльвир побежал за ними, но по дороге им попался ров. Двое язычников прыгнули в него, и Эльвир убил их обоих. А двум язычникам из восьми удалось убежать.
[509]Тут люди, которые последовали за Эльвиром, взяли его и отнесли в Скурбагар, и там его полностью вылечили. Люди говорят, что никто никогда не проявлял большей доблести.
Два лендрманна Сигурд сын Гюрда, брат Филиппуса, и Сигард пришли с шестью сотнями людей в Скурбагар, но Сигурд повернул назад с четырьмя сотнями. Он слыл после этого малодостойным человеком и жил недолго. А Сигард двинулся с двумя сотнями людей в город и сражался там с язычниками. Он пал там вместе со всем своим войском.
Венды стали наседать на крепость, но конунг и предводители кораблей стояли вне битвы. В одном месте, где стояли венды, был стрелок из лука, который каждой стрелой убивал человека. Перед ним стояли два человека со щитами. Сэмунд сказал Асмунду, своему сыну, что надо им сразу обоим выстрелить в стрелка:
— А я выстрелю в того, кто держит щит.
Он так и сделал, и тот защитил себя щитом. Тогда Асмунд выстрелил так, что стрела прошла между щитами, попала стрелку в лоб и вышла у него из затылка. Он упал навзничь, мертвый. Когда венды увидели это, они все завыли, как собаки или волки.
Тут Реттибур конунг велел обратиться к осажденным и предложить пощаду. Но они отвергли это предложение. Тогда язычники стали ожесточенно нападать. Один из них подобрался к самым воротам крепости и сразил мечом того, кто стоял в них. Горожане стали осыпать его стрелами и камнями, но, хотя он был без щита, он был таким волшебником, что никакое оружие не брало его. Тогда Андреас священник взял освященное огниво, перекрестил его и присек огонь. Вспыхнувший трут он насадил на острие стрелы и дал ее Асмунду. Тот пустил стрелу в волшебника, и она сделала свое дело: волшебник свалился мертвый на землю. Тут язычники, как и раньше, пришли в ярость: они стали выть и скрежетать зубами.
Весь народ пошел тогда к конунгу. Христиане решили, что они советуются, не уйти ли им подобру-поздорову. Толмач, который знал язык вендов, понял, что сказал военачальник, который звался Унибур. Он сказал так:
— Это народ стойкий, и плохо иметь с ним дело, и если мы и захватим все добро, которое есть в этом городе, мы бы дали не меньше, чтобы только не приходить сюда, столько мы потеряли людей и немало знати. И сперва, когда мы пошли сегодня на крепость, они оборонялись стрелами и копьями, затем они стали побивать нас камнями, а теперь они бьют нас палками, как собак. Я заключаю отсюда, что их средства обороны истощаются. Нам нужно еще раз напасть на них и попытаться одолеть их.
И было, как он сказал: они метали колья, так как израсходовали стрелы и камни. Когда христиане увидели, что запас кольев истощается, они стали рубить каждый кол надвое. А язычники снова нападали на них и шли ожесточенно на приступ, а в перерывы между приступами отдыхали. И с той и с другой стороны все устали, и было много раненых.
И вот в один из таких перерывов конунг снова велел предложить [510] им сдаться и обещал, что выпустит их с оружием, одеждой и тем, что они смогут вынести из крепости.
Жена Сэмунда тогда уже погибла. И вот те, кто еще оставался в живых, решили сдать крепость язычникам и сдаться самим. Это было очень опрометчивое решение, ибо язычники не сдержали слова. Они взяли в плен всех, мужчин, женщин и детей, и убили многих, всех, кто был ранен и слишком молод или кого им было трудно взять с собой. Они взяли все добро, которое было в крепости. Они пошли в Церковь Креста и ограбили ее и захватили все ее убранство.
Андреас священник сам дал Реттибуру конунгу отделанный серебром посох, а Дунимицу, сыну его сестры, золотой перстень. Они поэтому решили, что он должен быть каким-то важным человеком в городе, и обращались с ним лучше, чем с другими. Они взяли святой крест и увезли с собой. Они взяли также престол, который стоял перед алтарем и который был изготовлен Сигурду конунгу в Стране Греков и привезен им оттуда. Они, однако, оставили его на ступенях перед алтарем. Затем они вышли из церкви. Тут конунг сказал:
— Этот дом построен с большой любовью к тому богу, которому этот дом принадлежит. Но мне кажется, что этот город или этот дом плохо охраняли, ибо я вижу, что бог разгневан на хранителей.
Реттибур конунг дал Андреасу священнику церковь, ковчег, святой крест, пленарий и четырех священнослужителей. Но язычники сожгли церковь и все дома, которые были в крепости. Однако огонь, который они зажгли в церкви, дважды потухал. Тогда они прорубили сверху церковь. Тут она вся запылала внутри и сгорела, как другие дома.
Затем язычники пошли со своей добычей к кораблям и сделали смотр своему войску. Увидев, как велики их потери, они взяли с собой всех пленных и разделили их между кораблями.
Андреас священник и его люди попали на корабль конунга, и с ними был святой крест. Тут язычников охватил ужас, ибо произошло чудо: на корабль конунга вдруг напал такой жар, что все на нем думали, что сгорают. Конунг велел толмачу спросить священника, откуда такое чудо. Тот сказал, что всемогущий бог, в которого верят христиане, посылает знак своего гнева тем, кто осмелился взять в свои руки памятник его мученичества и кто не хочет верить в своего создателя, и он добавил:
— И такова сила, присущая этому кресту, что он часто являл подобные знамения язычникам, которые брали его в руки, и некоторые из этих знамений были еще явственнее.
Тут конунг велел посадить священников в лодку, и Андреас нес крест у себя на груди. Они протащили лодку вдоль корабля и потом вокруг носа и вдоль другого борта корабля к корме и затем оттолкнули ее баграми и пихнули к пристани. Андреас священник пошел с крестом ночью в Сольбьяргир, и были буря и ливень. Андреас отдал крест на хранение в надежные руки. [511]
XII
Реттибур конунг с остатками своего войска вернулся в Страну Вендов. Многие из тех, кто были взяты в плен в Конунгахелле, долго оставались в Стране Вендов в рабстве, а все те, кто были освобождены и вернулись в Норвегию в свои отчины, стали жить хуже, чем раньше. Торговый город в Конунгахелле никогда уже не был таким процветающим, каким он был раньше.
Магнус, который был ослеплен, отправился в Нидарос, пошел в монастырь и надел монашескую рясу. На его содержание был выделен Большой Хернес во Фросте.
Всю следующую зиму Харальд правил страной один. Он простил всем, кто хотел получить его прощение, и взял в свою дружину многих из тех, кто раньше служил Магнусу. Эйнар сын Скули говорит, что Харальд дал две битвы в Дании, одну у Хведна, другую у Хлесей:
|
И еще так:
|
XIII
Сигурдом звали одного человека, который вырос в Норвегии. Его называли сыном Адальбрикта священника. Матерью Сигурда была Тора, дочь Сакси из Вика, сестра Сигрид, матери конунга Олава сына Магнуса и Кари конунгова брата, женой которого была Боргхильд, дочь Дага сына Эйлива. Их сыновьями были Сигурд из Аустратта и Даг. Сыновьями Сигурда были Йоан из Аустратта, Торстейн и Андреас Глухой. Йоан был женат на Сигрид, сестре Инги конунга и Скули герцога.
Сигурд был в детстве отдан в ученье, сделался потом священнослужителем и был посвящен в дьяконы. Когда он стал взрослым и набрался силы, он стал смелым и могучим, как никто. Он был большого роста и во всех искусствах превосходил всех своих сверстников и почти всех в Норвегии. Сигурд был смолоду очень заносчив и неуживчив. Его прозвали Слембидьякон[12]. Он был пригож с виду. Волосы у него были красивые, хотя довольно редкие.
И вот Сигурду стало известно, что его мать сказала, будто конунг Магнус Голоногий — его отец. Как только он стал сам собой распоряжаться, он забросил свое священство и уехал из страны. В таких странствиях он провел много времени. Потом он отправился в Йорсалир, был на Иордане и посетил святые места, как это в обычае у паломников. [512] Вернувшись, он ездил в торговые поездки. Одной зимой он провел некоторое время на Оркнейских островах. Он был у Харальда ярла, когда был убит Торкель Приемыш, сын Сумарлиди. Сигурд был также в Шотландии у Давида конунга скоттов. Он пользовался там большим почетом.
Затем Сигурд отправился в Данию и там он, по его словам и по словам его людей, подвергся божьему суду с целью доказать свое происхождение, и будто вышло так, что он сын Магнуса конунга и будто пять епископов присутствовало при этом. Ивар сын Ингимунда[13] так говорит в песни о Сигурде:
|
|
Но друзья Харальда говорили, что все это обман и ложь датчан.
XIV
Когда Харальд пробыл конунгом Норвегии шесть лет, Сигурд приехал в Норвегию к Харальду конунгу, своему брату. Он застал его в Бьёргюне и сразу же пошел к нему. Он объявил конунгу о своем происхождении и потребовал, чтобы тот признал его своим родичем.
Конунг не принял никакого быстрого решения и обратился к своим друзьям за советом, и у них были разговоры и встречи. После этих разговоров конунг обвинил Сигурда в том, что тот на западе за морем участвовал в убийстве Торкеля Приемыша. А Торкель последовал за Харальдом конунгом, когда тот впервые приехал в Норвегию и был закадычным другом Харальда конунга. Дело повели так строго, что Сигурда приговорили к смертной казни. И вот по решению лендрманнов однажды поздно вечером несколько гостей[14] пришли к Сигурду и позвали его с собой. Они сели в лодку и поплыли- с Сигурдом из города на юг на Норднес.
Сигурд сидел сзади на рундуке и обдумывал свое положение. Он подозревал, что дело его плохо. Он был так одет: на нем были синие штаны, рубаха и сверху плащ со шнурками. Он смотрел вниз перед собой и держал руки на шнурах плаща, то стягивая его с головы, то снова натягивая его на голову. Когда они обогнули какой-то мыс — а были они навеселе, гребли изо всех сил, и сам черт был им не брат, — Сигурд встал и подошел к борту. Тогда двое, которые должны были его сторожить, тоже встали, подошли к борту и взяли его плащ за края, как принято делать, когда знатный человек подходит к борту за маленькой нуждой. Но так как он подозревал, что они держат и другие части его одежды, он сгреб их обоих и прыгнул с ними за борт. Лодка же скользнула далеко вперед, и повернуть ее назад было им нелегко, и прошло много времени, прежде чем им удалось выловить своих людей.
Между тем Сигурд вынырнул так далеко, что был уже на берегу, прежде чем они повернули лодку, чтобы погнаться за ним. Сигурд был скор на ногу, как никто. Он направился вглубь страны, а люди конунга, [513] которые погнались за ним, искали его всю ночь, но так и не нашли. Он улегся в каком-то ущелье и очень замерз. Тогда он снял с себя штаны, прорезал отверстие в ластовице, надел их на себя, а руки просунул в штанины. Так он спас свою жизнь на этот раз. А люди конунга вернулись назад и не могли скрыть неудачу, которую они потерпели.
XV
Сигурд понял, что ему не стоит искать встречи с Харальдом конунгом, и он прятался всю осень и первую половину зимы. Он скрывался в городе Бьёргюне у одного священника и придумывал, как бы ему погубить Харальда конунга. С ним заодно были очень многие, и некоторые из них были тогда дружинниками или приближенными Харальда конунга, а раньше были дружинниками Магнуса конунга. Теперь же они пользовались расположением Харальда конунга, так что всегда кто-нибудь из них сидел за столом конунга. Вечером в день Люции[15] разговаривали двое из тех, кто там сидел, и один из них сказал конунгу:
— Господи, мы отдаем решение нашего спора в Ваши руки. Каждый из нас ставит в заклад бочонок меду. Я говорю, что Вы будете сегодня ночью спать с Ингирид, твоей женой, а он говорит, что Вы будете спать с Торой дочерью Гутхорма.
Тогда конунг отвечал, смеясь и совсем не подозревая, что в вопросе таилось такое большое коварство:
— Ты не выиграешь заклада.
Так они узнали, где конунг будет в эту ночь. А главная стража стояла тогда у того покоя, где, как думало большинство, спит конунг и его жена.
XVI
Сигурд Слембидьякон и несколько людей с ним пришли к тому покою, где спал конунг. Они взломали дверь и ворвались в покой с обнаженными мечами. Ивар сын Кольбейна первым нанес удар Харальду конунгу. А конунг лег спать пьяным и спал крепко. Он проснулся только когда его стали разить, и сказал спросонья:
— Ты жестока со мной, Тора!
Она вскочила и сказала:
— Те с тобой жестоки, кто больше хотят тебе зла, чем я!
Тут Харальд конунг распростился с жизнью. А Сигурд со своими людьми ушел.
Затем он велел позвать людей, которые обещали примкнуть к нему, если ему удастся лишить Харальда конунга жизни. Сигурд пошел к лодке, люди его сели на весла, и они поплыли к заливу под конунговы палаты. Уже начинало светать.
Сигурд встал и обратился к тем, κто стоял на конунговой пристани. Он объявил, что убил Харальда конунга, и потребовал, чтобы они примкнули к нему и провозгласили его конунгом, как ему подобает по рождению. На пристань сбежалось много народу из конунговых палат. [514] Все они как один человек отвечали, что никогда этого не будет, чтобы они подчинились и служили убийце своего брата:
— А если он не был твоим братом, тогда ты не конунг по рождению.
Они бряцали оружием и объявили Сигурда и его людей вне закона. Протрубили в конунгову трубу и созвали всех лендрманнов и дружинников. Тут Сигурд и его люди увидели, что им остается лишь уходить.
Сигурд отправился в северный Хёрдаланд и созвал там бондов на тинг. Они подчинились ему и провозгласили его конунгом. Затем он направился в Согн и созвал там бондов на тинг. Там он тоже был провозглашен конунгом. Затем он отправился на север во Фьорды. Его там хорошо приняли. Ивар сын Ингимунда говорит так:
|
|
Харальд конунг был погребен в старой Церкви Креста.
