Публикации и переводы
М. А. Волконская
«Ормулум» и «Первый грамматический
трактат»: об особенностях «островных»
реформ орфографии в Англии и Исландии[1]
В данной статье рассматриваются произведения двух выдающихся фонологов и реформаторов письменности XII века – сборник гомилий «Ормулум» (Англия) и «Первый грамматический трактат» (Исландия), представляющие собой важный этап в развитии средневековой лингвистической мысли. Несмотря на целый ряд сходств в принципах, на которых основывается подход авторов к письменности, и их источниках, эти работы во многом имеют противоположную направленность. Каждое произведение обусловлено сложным «островным» взаимодействием между замкнутостью и открытостью.
Ключевые слова: Орм; Ормулум; Первый грамматический трактат; минимальные пары; среднеанглийский; древнеисландский; средневековая письменность
No man is an Iland, intire of it selfe; every man is a peece of the Continent, a part of the maine.[2]
Литературовед Дж. Бир, говоря об идее острова в истории, литературе, философии и культуре в целом, отмечает, что «остров всегда был местом для экспериментов» [Beer 1989: 5]. Вероятно, именно этим объясняется то, что первые европейские грамматики народных языков появились именно на островах. Островам, с одной стороны, свойственна замкнутость, обособленность происходящих в них процессов, но в то же время острова, пребывая на периферии Европы, никогда не оказывались в полной изоляции. Эта «диалектика ограниченности и [78]связей» [Edmond, Smith 2003: 4][3] проявлялась в самых разных сферах, но имела при этом свою специфику на каждом отдельном острове.
XII век для Европы стал периодом подъема науки и искусства – так называемого «возрождения XII века» [Haskins 1955: vi]. В центре новых веяний находились Италия и Франция, но и Англия, и Исландия – острова на периферии – были охвачены этим культурным подъемом [Southern 1960; Thomson 1983; Nordal 2001: 19–36]. Практически в одно и то же время два выдающихся «островных» фонолога создают свои произведения. Первое из них – сочиненный монахом Ормом между 1155 и 1175 годами сборник гомилий под названием «Ормулум». Второе – единственная средневековая теоретическая работа о принципах создания алфавита, анонимный исландский «Первый грамматический трактат» (ПГТ), написанный не ранее 1125 и не позднее 1175 года. Перед обоими авторами стояла задача усовершенствования письменности, но их труды, тем не менее, во многом имеют противоположную направленность. Разумеется, отчасти это объясняется самим их характером: «Ормулум» – это сборник стихотворных гомилий, в задачи которого не входило обсуждение лингвистических положений, в то время как ПГТ, что очевидно из его современного названия, – лингвистический трактат. Но в то же время, помимо этих очевидных различий, основные расхождения между «Ормулумом» и ПГТ лежат в иной плоскости и определяются особенностями способа существования языка в каждой стране.
I.
Автор ПГТ изложил, по крайней мере, отчасти, как принципы, которым он следует в своей работе, так и ту цель, с которой он за нее принялся: 84:13–16. til þess at hægra verði at rita ok lesa sem nv tiðiz ok a þessv landi <…> þa hefir ek ok ritað oss islendíngvm staf rof[4] «чтобы стало легче писать и читать, как нынче принято и в этой стране <Исландии> <…> я создал алфавит и для нас, исландцев». Он также перечисляет те типы текстов, для которых прежде всего необходим усовершенствованный алфавит: 84:14–15. bęðí lo͗g ok ááttvísi ęða þyðingar [79]helgar ęða sva þav hín spaklegv fræðí er ari þorgils son hefir a bø̨ kr sett af skynsamlegv viti «как законы, так и генеалогии, или толкования Священного Писания, или те мудрые знания, которые Ари Торгильссон записал в книгах со столь дальновидным разумением». Действительно, правовые, религиозные и исторические тексты, которые по самой своей сути должны исключать возможность разночтений, уже существовали в это время в Исландии [Benediktsson 1972: 181–185]. Латинское письмо, как отмечает О. А. Смирницкая, «осваивается не просто как алфавит, на котором можно записать какой угодно текст, но вместе с представлениями о том, какого рода информация прежде всего нуждается в записи» [Смирницкая 2008б: 362].
Более того, ПГТ теснейшим образом связан со средневековыми лингвистическими учениями, прежде всего – грамматиками Доната и Присциана. При этом, как пишет Х. Бенедихтссон, в отличие от прочих грамматиков автор ПГТ «не начинает с азов, не определяет и не разъясняет своих основных понятий; он также нигде не цитирует латинских грамматиков дословно, не приводит никаких традиционных определений. Вместо этого он принимает устоявшуюся терминологию как должное и затем применяет ее к исландскому материалу, который хочет упорядочить» [Benediktsson 1972: 41–42]. Таким образом, многие термины ПГТ не получают прямого объяснения, поскольку сам текст ориентирован на образованного, современного автору читателя-книжника, который так же свободно, как и автор, разбирается в латинской лингвистической традиции своего времени. Однако известно, что достоверно существовавшие латинские сочинения исландцев не сохранились: «традиция поглощает здесь латинское влияние, растворяет его в себе» [Смирницкая 2008б: 365], и потому неслучайно, что автор ПГТ, умудренный латинским книжным знанием, переносит все грамматические термины на исландскую почву. Более того, в тех случаях, когда в своих лингвистических построениях ему нужно сослаться на авторитет, он обращается к поэзии скальдов – Тьодольва Арнорсона (86:14–15) и Оттара Черного (87:6–7), потому что «скальды являются авторитетами во всем, <что касается> письма и различий речи, как ремесленники – в ремесле, а законники – в законах» (87:4–5. Skalld erv hofvndar allrar rynní ęða mááls greinar sem smiðir [smíðar] ęða lǫgmenn laga). Об опоре на исландскую традицию свидетельствует и то, что некоторые из собственных примеров, приведенные автором ПГТ, являются скальдическими строфами [Benediktsson 1972: 186–188; Кузьменко 2013: 11–12]. Лишь однажды автор ПГТ обращается к латинской поэзии – не за подтверждением лингвистических построений, но как к элегантному и демонстрирующему собственную ученость способу поставить точку в диалоге с [80]воображаемым оппонентом, приведя цитату из «Двустиший Катона» (87:13–14): «С теми, кто щедр на слова, не пытайся тягаться словами: / Каждому дан язык, но не каждому – истинный разум» [пер. с лат. М. Л. Гаспарова; цит. по ПЛП 1982: 397]. Таким образом, в ПГТ контекст латинской книжной учености, в котором, несомненно, пребывал автор, ассимилируется традицией и превращается в подтекст.
Создавая общеисландскую письменную норму, автор ПГТ апеллирует к общеевропейской ученой традиции – к орфографии других языков, которую он осмыслил (ср., например, описания <y> и <z> (89:6–16)), и, ставя исландский в один ряд с древнееврейским, греческим и латынью, тем самым возвышает его статус до этих литературных языков. Примечательно, что в число «классических» языков автор ПГТ также включает и английский: 84:9–11. Enn þo rita enskir menn enskv na latinv sto͗ fvm ǫllvm þeim er rettræðir verða i enskvnni. en þar er þeir vinnaz æigi til þa hafa þeir við aðra stafi «так англичане пишут по-английски, используя все те латинские буквы, которые могут быть правильно произнесены по-английски, но, когда их не хватает, они используют и другие буквы». Исландцы, заимствовавшие некоторые древнеанглийские графемы [Benediktsson 1972: 196], безусловно имели представление об английской письменности. Однако осведомленность автора ПГТ не ограничена знанием отдельных букв; англичане, в его понимании, владеют высоким уровнем письменной нормы, то есть орфографией; «вслед за их примером» (84:12. eptir þeira dæmvm), он создает и свой алфавит.
Но что же англичане, о которых автор ПГТ был столь высокого мнения? XII век стал для них временем разрушения старой письменной нормы; памятники этого периода, как, например, «Продолжения» к «Англосаксонской хронике», созданные в Петерборо, сочетают вариативность написаний с отдельными попытками заново установить хотя бы некоторые закономерности, которым можно было бы следовать на письме. На этом фоне стремление автора «Ормулума» к построению последовательной, строго фонографической «ормографии» (термин М. Уорли), его постоянство и точность в следовании выбранному методу уникальны для раннесреднеанглийских текстов и могут быть основаны только лишь на заранее продуманной автором системе письменности, но никак не стихийны[5]. Так, например, из шести потенциально возможных форм для передачи на письме [lę̄vǝ] (< да. gelēafa ‘вера’) – <leafe>, <lefe>, <læfe>, <leaue>, <leue>, <læue> – в «Ормулуме» используется исключительно <læfe>, в то время как в [81]«Петерборской хронике» от однокоренного да. lēaf ‘разрешение’ мы находим такие графические варианты, как <leafe>, <leue> и <læfe> [Burchfield 1956: 69].
Очевидно, что Орм отталкивался от анализа существовавших в его время графических приемов. Однако в самом тексте «Ормулума» не отражены ни теоретические основания, ни принципы, которым следовал его автор. Практически ничего не пишет он и о том, что именно натолкнуло его на мысль о необходимости реформировать и упорядочить английскую орфографию, не указывает никаких источников для своих идей. Все современные трактовки орфографии «Ормулума» основаны на интерпретации текста учеными-филологами, а единственное обоснование, имеющееся в самом тексте – дидактическое:
Icc hafe itt don forrþi þatt all |
(«Я это сделал потому, / что христиан спасенье / зависит только от того, / насколько верно слову / Писанья следуют они / в делах, в словах и в мыслях»)
Орм, как и автор ПГТ, сведущ в латинской книжности [Sisam 1953: 190], однако его знакомство с ней можно установить лишь по разрозненным следам и косвенным намекам. Так, при написании своих гомилий он опирается на целый ряд богословских трудов на латыни, нигде не называя их прямо. Помимо латинской учености Орм знаком и с английскими рукописями и использует некоторые консервативные практики, восходящие к ним. Так, Орм пишет минускульные <h> и <r> в латинском оглавлении, но инсулярные <h> и <r> – в английском тексте[7]; подобная практика, как отмечает М. Паркс, использовалась англосаксонскими писцами начиная с X века, но к XII веку практически вышла из употребления, сохраняясь кое-где лишь при переписывании старых текстов, но не при создании новых (в отличие от «Ормулума»!) [Parkes 1983: 122–124]. [82]
Несмотря на этот реконструируемый контекст книжной учености, окружавшей Орма, он создает свою орфографию с позиции самостоятельности и самобытности, без отсылки к каким бы то ни было авторитетам. Его труд написан так, как если бы не имел преемственности с сочинениями Беды Достопочтенного, Алкуина, Эльфрика и других авторов – как написанными на латыни, так и на английском, как гомилетическими, так и лингвистическими. Автор ПГТ ссылается на опыт англичан, но англичанин Орм, принадлежа английской культуре, ей внеположен и, словно бы начиная с чистого листа, скрывает линии преемственности даже там, где он несомненно опирается на английские памятники (как, например, на сочинения Беды и Эльфрика – в рассуждении о Троице [Morrison 1984: 59–64]). Орм понимает, что является инноватором, более того, он полностью сознает, в чем состоит его главное нововведение; все это и дает ему возможность выступать дидактически и от первого лица:
& whase wilenn shall þiss boc |
(«И кто переписать потом / ни захотел бы труд мой, / прошу: пусть пишет хорошо, / как учит эта книга, / всё точно так же, как дано / в примере этом первом… <…> И пусть следит он, чтоб одна / писалась буква дважды / во всех местах, где так оно / написано в сей книге»)
Создавая свою систему письма, Орм преследует сугубо практические цели[8]: его орфография неотделима от cura animarum, пастырской [83]деятельности, чтения проповедей [Sisam 1953: 193–195; Cannon 1997: 230–236][9] – это руководство по правильному прочтению текста вслух:
Forr þatt I wollde bliþeliᵹ |
(«Радел я только об одном – / чтоб в Англии все люди / ушами – слушали его…»)
По своей сути и вопреки амбициям автора, орфография «Ормулума» направлена не на «весь английский народ», но на обслуживание одного диалекта и одной задачи – на чтение проповедей, написанных Ормом на северо-восточном мидлендском диалекте, местным прихожанам. А потому неудивительно, что автор не оставил потомкам «ключа» к придуманной им системе: он создал письменность лишь для одной – своей собственной – книги, которую, как он надеялся, в будущем будут прилежно переписывать. «Ормография» начинается и заканчивается «Ормулумом».
II.
Однако, несмотря на парадоксальное несходство этих работ, задачи перед автором ПГТ и Ормом стояли близкие: оба были лингвистами-практиками, использующими буквенное письмо, оба стремились наилучшим образом приспособить буквы латинского алфавита для передачи звуков родного языка, то есть, в современных терминах, «передать графическими приемами все фонологические противопоставления» [Кузьменко 1985а: 12]. Представляется, что типологическое сравнение «Ормулума» и ПГТ поможет пролить свет на некоторые принципы орфографии Орма и понять, в каком контексте создавался этот труд.
Отметим, что оба автора были не только реформаторами орфографии в прямом смысле слова, но и ее регуляризаторами. Так, некоторые из знаков, которые автор ПГТ предлагает добавить к буквам латинского алфавита, имели отдельные параллели в европейской письменной традиции, как, например, графемы <ę>, <y>, <ø>, <ǫ> и акут для обозначения долгих гласных; другие же его предложения – графема <ǥ>, точка над носовыми гласными и строчный маюскул для [84]долгих согласных – вероятно, являются его собственными инновациями [Benediktsson 1972: 26–27].
Какие именно рукописи входили в круг чтения Орма (см. выше), достоверно неизвестно, но в какой-то степени с предшествующей ему письменной традицией он был знаком. Примечательно, что прославившее Орма нововведение, использование двойных букв, спорадически встречается в позднедревнеанглийских рукописях и может использоваться для смыслоразличения [Laing 2008: 8]. В начале XI века монах и ученый Бюрхтферт из Рамзи в своем трактате «Руководство» (Enchiridion), среди прочего, отмечал, что не следует произносить þu sót ‘Ты, сажа!’ вместо þu sott ‘Ты, глупец!’ (< стфр. sot [OED]) [Sisam 1953: 191]. Неэтимологическое удвоение мы также находим в таких позднедревнеанглийских формах, как miccle, onn, scipp (рукопись Gg 3.28) или abbiddan, stocc, ciriccan (рукопись William H. Scheide) (подробнее в [Mokrowiecki 2012: 69–72]). В конце XI века в рукописи Bodley 340 и 342 был внесен целый ряд надстрочных диакритических знаков, уточняющих, как предполагает Р. Меррей, тип слогового примыкания [Murray 2002: 103–107]. Наконец, как отмечают Дж. Андерсон и Д. Бриттон, «в Англии XII–XIII веков были и меньшие Ормы и даже, возможно, сообщества писцов, которые сталкивались с похожими задачами и которые часто придумывали близкие по особенностям и организации решения…» [Anderson, Britton 1999: 303]. Системы письменности, созданные Ормом и автором ПГТ должны были быть интуитивно понятными, а не темными для современников, и потому эти авторы начинают с того, что подхватывают и обобщают уже существовавшие в письменной традиции принципы, но при этом применяют их осознанно и последовательно.
Оба автора, совершенствуя письменность своих языков, стремятся достичь «правильности», то есть точного соответствия между звуком и графемой. Так, в ПГТ не раз используется лексема réttræðr ‘правильно прочитанный’ (от réttr ‘верный, правильный’ и ráða ‘читать’), например: 84:16–17. sva at rettræðir mættí verða «таким образом, чтобы они могли быть правильно прочитаны» (здесь и далее выделение мое – М. В.). Суть этого понятия раскрывает Х. Бенедихтссон: «Подразумевается, что каждая буква, выраженная через figura <‘написание’>, имеет некое значение (или произношение), правильное согласно ее природе; соответственно, иные значения не могут быть за ней закреплены» [Benediktsson 1972: 53].
Идея о «правильном» написании как непременном условии истинности присутствует и у Орма: [85]
& whase wilenn shall þiss boc |
(«И кто переписать потом / ни захотел бы труд мой, / прошу: пусть пишет хорошо, / как учит эта книга <…> Следит пусть он, что пишет так; / иначе по-английски / нельзя слова те передать – / пусть твёрдо это помнит»)
Таким образом, и Орм, и автор ПГТ разделяют представление о свойственной графемам «правильности», иными словами, орфографии (лат. orthographia, буквально – ‘правописание’). Этот подход был обу- словлен латинской ученостью – так, грамматика традиционно опреде- лялась как «наука о правильной речи и написании» (scientia recte loquendi et scribendi [цит. по Grotans 2006: 298]) – и перенесен Ормом и автором ПГТ на почву родных языков. При этом, парадоксальным об- разом, они вновь оказываются на разных «полюсах»: замкнутость «Ормулума» является полной противоположностью открытости ПГТ.
Высказывание Орма прескриптивно: его написание – единствен- но верное и возможное для английского языка, о чем он сообщает менторским тоном своей аудитории. Напротив, автор ПГТ открыт для изменений и допускает их возможность: 90:30–31. hafi staf rof þetta er her er aaðr ritað vnnz hann fær þat er honvm likar betr «пусть <тот, кто хочет писать и читать по-исландски,> использует этот алфавит, кото- рый уже был здесь написан, до тех пор, пока он не получит такой, какой ему больше понравится». В трактате он постоянно ведет диалог с собеседником, который может не разделять точку зрения автора, но в процессе дискуссии способен понять его аргументы (84:32–85:12, 86:18–32, 90:5–15).
Основным понятием для обеих работ является «буква». Слово stafr многократно используется в ПГТ, например: 84:7. helldr ritar sínvm stofvm hverr þioð sina tv[n]gv «но каждый народ пишет на своем языке своими буквами». Как его синонимы, автор также употребляет распространенный во всех германских языках композит bókstafir (90:19) и редкий málstafir (86:16).
В «Ормулуме» буквы упоминаются всего в трех контекстах. Впервые Орм прибегает к композиту bocstaff в предисловии, когда говорит о своей инновации в орфографии: [86]
& tatt he loke wel þatt he |
(«И пусть следит он, чтоб одна / писалась буква дважды / во всех местах, где так оно / написано в сей книге»)
Далее этот композит используется, когда Орм рассказывает о буквах в имени Иисуса Христа (строки 4305, 4308, 4985), их числовых значениях и сумме, например:
& tiss name off þe Laferrd Crist, |
(«И это имя Господа Христа, / Кого вы называете Спасителем, / записано в греческой книге / ровно шестью буквами, / и оно произносится IESOϒS / по-гречески»)
В этом же рассказе впервые встречается и слово staff (21 контекст, строки 4312, 4314, 4316, 4318, 4320, 4322, 4374, 4530, 4536, 4575, 4992, 5338, 5344, 5772, 5774, 6072, 6086, 6090, 6286, 6288, 6376), например: Þe firrste staff iss nemmnedd I / & tacneþþ tăle off tene… («первая буква называется I / и обозначает число десять», 4312–4313).
Наконец, в третий раз Орм говорит о буквах и изопсефии, используя слово staff (19 контекстов, строки 16347, 16348, 16350, 16356, 16361, 16362, 16391, 16403, 16405, 16409, 16411, 16415, 16417, 16422, 16425, 16427, 16434, 16436, 16438), в рассказе про то, как Господь дал имя Адаму:
Suþdale off all þiss werelld iss |
(«Южная часть этого мира / зовется Мюзимбрия, / и от этого имени взял Господь – / запомни это крепко – / букву, которая называется MY / по-гречески, / чтобы сработать первому человеку / его имя из четырех букв»)
Согласно [MED], оба слова были редки в среднеанглийском. Композит bocstaff из всех среднеанглийских текстов встречается лишь [87]в «Бруте» Лаямона (рукопись Cotton Caligula A.9) – произведении, имевшем тесные связи с древнеанглийской традицией. В древнеанглийском же композит был достаточно распространен и используется, например, в ряде религиозных текстов – «Диалогах Соломона и Сатурна», «Данииле», «Елене». Слово staf в значении ‘буква’ находим в «Бруте» (рукопись Cotton Caligula A.9) и в «Евангелии от Никодима» (рукопись Cotton Vespasian D.14, являющаяся списком с древнеанглийского оригинала). В древнеанглийском это слово было широко распространено и встречается, например, в «Грамматике» Эльфрика. Орм, таким образом, использует исконную терминологию, связанную с древнеанглийской традицией.
При этом понимание буквы как минимальной выделимой единицы прекрасно известно по средневековым грамматикам. Так, у Доната в начале главы De littera книги I Ars maior сказано: «Буква есть наименьшая часть членораздельной речи» (Littera est pars minima vocis articulatae [цит. по Benediktsson 1972: 42]); ср. также определение, данное Эльфриком в «Грамматике»: «Littera – это буква по-английски, и наименьшая часть в книгах, и неделимая» (Littera is stæf on englisc and is se læsta dǣl on bōcum and untōdǣledlīc [Там же: 42–43, note 3]).
Общим положением латинской грамматической традиции является и то, что минимальная «часть речи» littera имеет три воплощения – nomen ‘название’, figura ‘написание’ (= современная «буква»), potestas ‘(звуковое) значение’, то есть «буква оказывается абстрактным понятием, и конкретной реализацией этой абстракции является ее написание, ее наименование и ее произношение…» [Кузьменко 1985б: 81]. Следуя этому подходу, авторы могут делать акцент как на написании littera, так и на ее звучании, или же и на том, и на другом, видя в буквах иконическое воспроизведение звуков; ср. в ПГТ: 84:29–30. Ø hann er af hlioðí es ok os felldr saman minnr opnvm mvnní kveðínn en e ok meiRR enn o Enda ritinn af því með kvistí e[s] ok með osens hríng «Ø состоит из звуков e и o, произносится ртом менее открытым, чем e, но более открытым, чем o, и потому пишется с чертой от e и кружочком от o»; 88:8. svmir sam hlioðendr hafa sin likneskí ok nafn ok iarteín «Некоторые согласные имеют свое написание, и название, и значение».
Представляется, что отсылки к этим трем реализациям littera содержатся и в «Ормулуме»:
– nomen
& off þatt name toc Drihhtin |
(«И от этого имени взял Господь / букву под названием Альфа») [88]
Þe firrste staff iss nemmnedd A |
(«Первая буква называется A / в нашей латинской речи; / другая буква называется DE; / третья называется A; / четвертая буква называется EMM / в нашей латинской речи»)
– figura
& tiss name off þe Laferrd Crist, |
(«И это имя Господа Христа, / Кого вы называете Спасителем, / записано в греческой книге / ровно шестью буквами») – potestas
& itt iss nemmnedd IESOϒS |
(«И оно произносится IESOϒS / по-гречески»)
& ᵹiff þatt tu cannst spelldrenn hemm, |
(«И если ты сможешь сложить их <четыре буквы>, / ты обнаружишь, что сложилось <имя> “Адам”»)
Последние примеры заслуживают отдельного комментария. Согласно [MED], са. nemnen, помимо значений ‘называть(ся); звать (по имени)’, могло иметь значение ‘произносить, сказать’, например: Forr Nazaræþ onn Ennglissh iss / Alls iff þu nemmne blosstme… («Ибо Назарет по-английски – это / как если бы ты сказал “ветвь”», 3630–3631). Представляется, что в строках 4306–4307 речь идет именно о произношении имени Иисуса на греческий лад (в сравнении с английским Jesuss/Jesu). Неслучайно также, что «Ормулум» – первый среднеанглийский текст [MED; Cannon 1997: 230–231], в котором помимо исконного глагола spellenn ‘рассказывать; проповедовать’ (< да. spellian/spillian) встречается лексема spelldrenn из стфр. espeldre (вариант от espelir) в значении, аналогичном совр. а. to spell ‘произносить слово по буквам’[10] (данный факт особенно примечателен в свете того, что обычно Орм [89]французские заимствования не использует). Таким образом, приведенные контексты – пример «озвучивания» написания в процессе чтения, когда сама проповедь актуализировала potestates данных графем.
Итак, оба автора следуют за латинскими грамматиками в том, что касается понятия littera и представления о «правильном» соответствии между буквами и звуками. Но основная их задача – приспособить латинский алфавит под нужды своих языков.
Чтобы определить, какие новые буквы следует ввести в исландский алфавит, автор ПГТ регулярно использует метод, который в современной лингвистике получил известность как «метод минимальных пар», последовательно противопоставляя слова, различающиеся какой-либо одной stafr, и строя предложения, которые бы явно демонстрировали это различие, например:
85:18–22. En nv elr hverr þessa stafa nív annan staf vndir sér ef hann verðr í nef kveðinn enda verðr sv græín sva skyr að hon ma ok mali skípta sem ek syní her nv eptir ok set[c] pvnct fyrir ofan þa er ínef erv kveðnir. har hȧr rǫ rǫ̇ þel þėl fęr fę̨̇ r ısa ı̨̇ sa orar ȯrar øra ø̨̇ ra þuat þų̇ at syna sẏna.
Har vex a kvíkendvm enn hȧr er fiskr…
(«Но сейчас каждая из этих девяти букв превратится в новую, если ее произнести в нос, и различие это настолько ясно, что может изменить смысл, как я сейчас покажу далее. И я поставлю точку над теми буквами, что произносятся в нос: <…>
Волосы (har) растут у живых существ, а акула (hȧr) – это рыба»)
Изначально истоки техники выявления фонем в ПГТ связывали с влиянием латинских грамматик, однако позднее было показано, что подобное сравнение некорректно, поскольку «пары слов в других средневековых текстах использовались для обучения омонимам и омографам» [Haugen 1950: 59; ср. также Кузьменко 2013: 8–10]. О. А. Смирницкая высказала предположение, что этот метод «явно восходит к скальдическому скотхендингу, который, сочетаясь с аллитерацией, давал непогрешимые “минимальные пары”» [Смирницкая 1989: 15; ср. также 2008а: 220]. Это положение развивается и подкрепляется дополнительными примерами в [Кузьменко 2013]: «Именно из этой <собственной поэтической> традиции и черпалось то, что наиболее привлекает современных лингвистов, в том числе и метод противопоставления минимальных пар, для демонстрации различий» [Там же: 19].
В «Ормулуме» нет никаких упоминаний о подобной процедуре противопоставления слов для выявления значимых различий, однако последовательное использование Ормом двойных букв позволяет ему различать такие слова и формы, как:
god ‘хороший’ – Godd ‘Бог’
brid ‘невеста’ – bridd ‘птенец’ [90]
sune ‘сын’ – sunne ‘солнце’
wunenn ‘обитать’ – wunnenn (прич. II от winnenn ‘выигрывать, побеждать’)
ful ‘отвратительный’ – full ‘очень’
child ‘ребенок’ – chilld(re) ‘дети’
wile ‘желаю’ – wille ‘воля, желание’
were ‘человек’ – werre ‘хуже’
Вопрос о том, что именно обозначают двойные буквы в «Ормулуме»[11] (ср. статью с аналогичным названием [Либерман 1971]), долгое время оставался спорным[12]. В данной работе, не ставящей своей целью рассмотрение проблем исторической фонологии, мы придерживаемся просодической интерпретации этого явления[13]: двойные согласные иконически воспроизводят возникший в диалекте Орма новый тип отношений в слоге, а именно – плотный слоговой контакт. В закрытом слоге в многосложных словах возможен только плотный слоговой контакт (sunne), а в односложных словах контакт может быть плотным (Godd) или неплотным (god). В открытом слоге сохраняется оппозиция протяженности (sune ‘сын’ < да. sunu; dede ‘действие, деяние’ < да. dǣd), которая опционально может быть поддержана использованием диакритических значков, прежде всего – бреве для обозначения краткого гласного (bĕde ‘молитва’) [Murray 2000: 643–648]. Несовпадение слоговой границы и морфемного шва объясняет различия в таких формах, как Godd ‘Бог’, staff ‘буква’ (плотный контакт), но Godess ‘Бога’, stafess ‘буквы’ (открытый слог). [91]
Возвращаясь к «парам» в «Ормулуме», можно было бы возразить, что почти нигде в тексте эти слова не объединены собственно в пары, как в ПГТ, то есть утверждение о целенаправленном языковом анализе не подкреплено контекстом. Но не к такого ли рода наблюдениям могли привести Орма менее точные противопоставления, которые встречаются довольно часто в созвучных парных формулах и повторениях этимологически родственных слов, например: & bidde ᵹuw & bede («и прошу вас, и приказываю», 18337); Wiþþ bedess & wiþþ dedess («молитвами и делами», 698); & þurrh rihht dom þu best ta demmd («и верным судом ты будешь тогда осужден», 17703); To ᵹemenn hemm & gætenn («чтобы охранять их и оберегать», 3765); & hutenn hire & þutenn («и осуждать ее, и бранить», 2034); To læredd & to læwedd («мирянам и клиру», 967); We lodenn alle twinne ladd («мы все зачерпнули двойной глоток», 19313); Þatt uss birrþ mikell lufenn Crist, / & lofenn himm & wurrþenn («что нам должно сильно любить Христа, / и славить Его, и почитать», 3880–3881); Annd ᵹho wass full off mett & mæþ («и Она была полна скромности и умеренности», 2573); & off þatt miccle sellþe & sel («и от того – большие радость и процветание», 17896); Þatt broþerr þatt tiss Ennglissh writt / Allræresst wrát & wrohhte («брат, что Писанье вам принес / всех раньше на английском», D 331–332)? В подобных созвучиях характеристики ударных слогов и формирующих их фонем акцентируются и четко противопоставляются, что находит явное отражение в орфографии Орма.
Представляется, что подобные коллокации принадлежали устной культуре[14], что видно на примере ᵹemenn & gætenn. В тексте это выражение встречается не раз, ср.:
& himm wass sett, tatt witt tu wel, |
(«И было ему установлено – запомни это хорошо – римским королем охранять и оберегать землю, что звалась Авилинея»)
Данная коллокация восходит к ди. формуле geyma ok gæta, часто встречающеся в сагах, однако у Орма первый компонент замещен исконным глаголом, да. gīeman [Olszewska 1945: 239]. Корни ее, [92]таким образом, уходят в эпоху англо-скандинавских контактов. Из среднеанглийских текстов эта фраза встречается лишь в «Хавелоке-датчанине», при этом она написана следующим образом:
(He) bad Ubbe, his iustise, |
(«И он просил своего судью Убба / таким образом / править и оберегать Данию, / чтобы ему никаких жалоб не приходило»)
В «Хавелоке» разные графемы используются лишь для начальных согласных, в то время как Орм последовательно маркирует не только различия между палатальным и велярным согласным, но и разное качество ударного гласного, обозначая /ę̄/ через <æ>.
Наконец, наиболее яркое сближение с методом минимальных пар мы находим в тех контекстах, где Орм обыгрывает различие между god ‘хороший’ и Godd ‘Бог’: Þa mihht tu Godd & gode men… («Тогда ты сможешь <угодить> Богу и добрым людям…», 5268 (вариант в 8975)); Þiss illke mann þatt cumeþþ her / Iss god, & Godd full cweme… («Этот самый человек, который идет сюда, / благ и мил Господу», 13646–13647 (вариант в 19367–19368)). Таким образом, Орм пишет так, что пары, близкие к минимальным, высвечиваются в его произведении[15].
Отметим, что аналогичную пару слов приводит и автор ПГТ, говоря о долготе гласных и обосновывая необходимость введения акута для ее обозначения: 86:12–13. Sv kona gǫfgar goþ er sialf er góþ «Та женщина чтит Бога (goþ), которая сама хороша (góþ)». Однако в трактате, в отличие от «Ормулума», эти слова стоят в ряду аналогичных минимальных пар, поскольку для автора ПГТ противопоставление пар слов – метод языкового анализа; он подбирает пары, следуя выдвинутой им самим теории о «различиях» (grein = современный «различительный признак»).
Использование подобных противопоставлений указывает на то, что и Орм, и автор ПГТ четко чувствовали различительные фонологические признаки и разделяли план выражения и план содержания. Логическим развитием этого фонологического принципа в орфографии является то, что неразличительные признаки у обоих авторов не получают буквенного выражения, то есть аллофоны не различаются на письме. [93]
Для автора ПГТ этот принцип означает, что «каждой фонеме должна соответствовать одна графема» [Кузьменко 1985б: 83]. Именно поэтому он предлагает отказаться от <k> и в пользу <c>, так как «все они ранее имели один звук и значение в большинстве мест» (88:20. allz þeir hofðv aðr aller æitt hlioð i [flestvm] stǫðvm ęða iarteín), и от <x>, <y>, <z>, так как «они используются вместо тех отдельных букв, что уже есть в алфавите» (89:3. þeir erv fyrir þa æína stafí hafðir er aðr erv i stafrofí). Что касается комбинаторных вариантов одной фонемы, то для них автор ПГТ, не объясняя свой выбор, использует только одну букву: <g> – для [g] и [γ], <þ> – для [þ] и [ð][16] [Haugen 1950: 42; Benediktsson 1972: 172]. Х. Бенедихтссон не считает, что автор ПГТ сознательно отказался от обозначения аллофонов на письме [Benediktsson 1972: 47–49], однако вряд ли с этим можно согласиться, учитывая, сколько внимания в трактате уделено звуковому значению (iarteín) букв и различительным признакам. Представляется, что и здесь автор ПГТ следует фонологическому принципу.
Орм, напротив, помимо знаменитых двойных букв последовательно использует диграфы (например, <sh>, <ch>, <wh> для различения с <s>, <c>, <w>), а в некоторых случаях также прибегает к разным графемам: так, он сохраняет англосаксонскую графему <ᵹ> для /j/ (<ᵹiff> ‘если’), пишет континентальную <ɡ> для /ʤ/ (<seɡɡenn> ‘говорить, сказать’) и придумывает особую букву, похожую на континентальную, но с прямым штрихом сверху – <ɡ̄>, для /ɡ/ (<biɡ̄ ɡ̄ enn> ‘жить’ (< ди. byggva)). Для аллофонов, как и автор ПГТ, Орм использует одну графему, <f> – для [f] и [v], <þ> – для [þ] и [ð], <s> – для [s] и [z]:
follc ‘народ’ (D 19) – lufe ‘любовь’ (D 19) – lif ‘жизнь’ (D 199)
þu ‘ты’ (D 11) – broþerr ‘брат’ (D 3) – soþ ‘истинный’ (D 138)
sawle ‘душа’ (D 138) – wise ‘манера’ (D 6) – hus ‘дом’ (D 5)
Отдельные отклонения от данного правила, кажется, легко объяснимы. С французским или латинским влиянием можно связать единичное использование <v> для [v] в serrvenn ‘служить’ (497, при этом ср. serrfenn (471)) и <z> для [s] или [ts] в beᵹᵹsannz ‘безанты, золотые монеты’ (8102). Имеются также колебания в написании заимствований (например, profete (5801) и prophete (1595) ‘пророк’) и имен собственных (Kayfass (9487) и Kayphas (9185) ‘Каиафа’). Согласно [Burchfield 1956: 75–76], в латинских заимствованиях Орм постепенно отказался от <ph> в пользу <f>; таким образом, эти слова нарушали исконное аллофоническое чередование и, соответственно, принципы его [94]орфографии. Отметим также имена собственные с начальным звонким, где Орм вынужден прибегнуть к отдельной букве: Vienne ‘Виенна (город в Галлии)’ (8250) и Zacariᵹe ‘Захария’ (2004). В одном контексте при передаче библейского имени помимо <f> для [f] в интервокальной позиции встречается <th> вместо <þ>: Jafǽth ‘Иафет’ (6807). Таким образом, передача заимствований и имен представляла для Орма очевидную сложность; поскольку таких слов немного, в его орфографии они являются редкими исключениями, хотя в дальнейшем именно рост числа заимствований приведет к фонологизации глухих и звонких спирантов.
Для передачи [þ] и [ð] Орм также использует <ð>, вероятно, руководствуясь чисто графическими соображениями: эта буква встречается в тексте всего лишь 117 раз, из них 105 – в начале строки. Более того, в процессе работы над текстом от <ð> Орм отказался [Burchfield 1956: 66–68]. Однако в «Ормулуме» есть и более существенные отклонения от фонологического принципа. Так, Орм отражает на письме сандхи, то есть чисто фонетическое чередование на стыке слов: <-t/-d> + *<þ-> → <t-> (Þu þohhtesst tatt (D 17)), что было распространенной практикой в английских рукописях начиная с VIII века (подробнее в [Brink 1992]). Отметим избыточность в случае <c>, <k> и <qu> для передачи [k(w)] (и ср. с выбором одной графемы автором ПГТ выше). С написанием <qu> мы сталкиваемся только в нескольких заимствованиях: quaþþrigan ‘квадрига’ (P 3, P 5, P 21, P 95) и quarrterrne ‘тюрьма’ (18187, при этом ср. cwarrterrne (19822)). Согласно [Anderson, Britton 1999: 311], перед <a> Орм может писать как <c>, так и <k> (callf (5858) и kallf (5862) ‘теленок’)[17], перед палатальными гласными возможна только <k> (kinde ‘род, свойство’ (D 2), ekedd ‘прибавленный’ (D 46)), а во всех остальных случаях – только <c> (icc ‘я’ (D 11)). В использовании графемы <k> для передачи [k] перед палатальными видят консервативное следование той же практике, что мы находим, например, в «Петерборской хронике», где контраст между <c> и <k> перед гласными переднего ряда передавал различие между /k/ и /ʧ/ [Anderson, Britton 1999: 332]. Однако для Орма такое распределение избыточно, потому что /ʧ/ он последовательно передает при помощи диграфа <ch>.
Отмечая некоторые неувязки в орфографии Орма, не следует также забывать о том, что «Ормулум» и ПГТ существенно различаются по своему объему: только дошедший до нас текст «Ормулума» насчитывает около 119 листов разного размера и степени сохранности, в то время как весь ПГТ занимает всего 3,5 листа. Стремясь [95]избавиться вариативности, Орм вносит правку в тексты гомилий сообразно своим орфографическим принципам, но во многих случаях не успевает довести ее до конца [Burchfield 1956: 69–84]. Предисловие, написанное последним, когда все принципы Ормовой орфографии уже вполне сложились, является наиболее орфографически последовательной и выверенной частью «Ормулума» [Там же: 72, 78]; так, глухие и звонкие спиранты в предисловии передаются только через <f>, <þ>, <s>. Таким образом, несмотря на отдельные отклонения от фонологического принципа, связанные либо с объективными трудностями при передаче на письме иноязычных заимствований, либо со следованием некоторым консервативным практикам, орфография «Ормулума» в своей основе последовательна и системна.
Сходные орфографические принципы Орма и автора ПГТ, с одной стороны, обусловлены их знакомством с латинской грамматической традицией. Вторым источником, на который опирается исландский автор, является высоко им ценимая поэзия скальдов; более того, он сам может слагать скальдические строфы. Но и Орм был поэтом-экспериментатором, впервые осуществившим синтез тонического и силлабического стиха на английской почве. Как известно, системы стихосложения опираются на фонологические свойства языка, и можно предположить, что новаторство Орма-поэта обогатило его лингвистическое новаторство: строгий изосиллабический стих усиливал восприятие контрастов, связанных со становлением корреляции слогового контакта, а традиционные устойчивые выражения типа god – Godd стали тем катализатором, который и навел Орма на мысль о необходимости последовательно различать слова на письме посредством двойных букв.
ПГТ не оказал заметного влияния на исландскую графику; из всех нововведений, которые предлагает его автор, в современной орфографии используется только акут для обозначения исконно долгих гласных [Кузьменко 1985б: 88]. Однако трактат все же получил определенное признание: рукопись несколько раз переписывалась (Codex Wormianus – как минимум, копия с копии оригинала), а некоторые из разработанных автором ПГТ орфографических принципов использовались позднее в рукописях конца XII – начала XIII века [Benediktsson 1972: 22–23, 25–30]. Напротив, «Ормулум» сохранился в черновой рукописи, написанной самим Ормом; крайне маловероятно, что в века, последовавшие за ее созданием, к ней обращался кто-либо помимо писца Hand C. Разработанные Ормом принципы письма не получили распространения в средневековой Англии, но его главная инновация – использование двойных букв для отражения плотного слогового контакта – имеет ряд схождений в современной английской орфографии [96][Scragg 1974: 49–50; Upward, Davidson 2011: 74, 179]: diner/dinner, later/latter, ruder/rudder. Разумеется, в этих и других подобных случаях преемственность исключена; двойные написания мотивированы фонологическими изменениями, а Орм был одним из первых, кто это отрефлексировал и стал последовательно обозначать на письме. Его «Ормулум» создан так, как если бы всей предшествующей книжной традиции в Англии не существовало; даже в тех случаях, когда при помощи методов филологического анализа возможно установить связи с отдельными письменными памятниками и практиками, это явно расходится с «островной природой» произведения и волей автора. Одновременное и парадоксальное сходство и несходство «Ормулума» и ПГТ показывает, что зачастую остров в средние века – не столько географическое понятие, сколько феномен культуры, который проявляется в сложном взаимодействии между замкнутостью и открытостью.
Издания памятников и словари
Донн 2004 – Донн Дж. По ком звонит колокол: Обращения к Господу в час нужды и бедствий / Пер. с англ. А. В. Нестерова, О. А. Седаковой. М., 2004.
ПЛП 1982 – Поздняя латинская поэзия. М.: Художественная литература, 1982.
Benediktsson 1972 – Benediktsson H. The First Grammatical Treatise: Introduction, Text, Notes, Translation, Vocabulary, Facsimiles. Reykjavík: Institute of Nordic linguistics, 1972.
Donne 2003 – John Donne’s Sermons on the Psalms and Gospels: With a Selection of Prayers and Meditations / Ed. by E. M. Simpson. Berkeley–Los Angeles: University of California Press, 2003.
Haugen 1950 – Haugen E. First Grammatical Treatise. The Earliest Germanic Phonology // Language. 1950. Vol. 26, № 4, Suppl., 4–64.
Holt 1878 – The Ormulum with the Notes and Glossary of Dr. R.M. White / Ed. by R. Holt. Vol. I–II. Oxford: Clarendon Press, 1878.
MED – The Electronic Middle English Dictionary based on Middle English Dictionary by H. Kurath, Sh. Kuhn. University of Michigan, 2001. URL: http://quod.lib.umich.edu/m/med/ (дата обращения: 25.08.2014).
OED – The Oxford English Dictionary [Электронный ресурс]. Second Edition on CD-ROM (v. 4.0). Oxford University Press, 2009.
PL 34 – S. Aurelii Augustini. De Doctrina Christiana. Patrologia Latina / Ed. J.-P. Migne. Vol. 34. 1845.
Литература
Бахтин 2000 – Бахтин М. М. Фрейдизм. Формальный метод в литературоведении. Марксизм и философия языка. Статьи. М., 2000.
Кузьменко 1985а – Кузьменко Ю. К. Появление письменности в средневековой Европе // История лингвистических учений. Средневековая Европа. Л., 1985, 11–61.
Кузьменко 1985б – Кузьменко Ю. К. Средневековые исландские грамматические трактаты // История лингвистических учений. Средневековая Европа. Л., 1985, 77– 97.
Кузьменко 2013 – Кузьменко Ю. К. Еще раз к вопросу о минимальных парах в Первом Грамматическом Трактате // Атлантика: Записки по исторической поэтике. Вып. XI. М., 2013, 7–23.
[97]Либерман 1971 – Либерман А. С. Что обозначают двойные буквы в «Ормулуме»? // Ленинградский технологический институт холодильной промышленности. Сб. статей кафедры иностранных языков. Вып. 5. Л., 1971, 93–99.
Матюшина 2008 – Матюшина И. Г. Об эволюции англосаксонского стиха // Германистика. Скандинавистика. Историческая поэтика: (К дню рождения О. А. Смирницкой). М., 2008, 251–281.
Рябухина 1991 – Рябухина Ю. В. Просодические изменения корневой морфемы в раннесреднеанглийском языке: дис…. канд. филол. наук. Л., 1991.
Смирницкая 1989 – Смирницкая О. А. Индоевропейское в германской поэзии // Эпос северной Европы. Пути эволюции. М., 1989, 7–34.
Смирницкая 2008а – Смирницкая О. А. Поэтика и лингвистика скальдов // Смирницкая О. А. Избранные статьи по германской филологии. М., 2008, 219–230.
Смирницкая 2008б – Смирницкая О. А. Литературное сознание исландцев XII–XIII вв. и проблемы становления жанровых форм // Смирницкая О. А. Избранные статьи по германской филологии. М., 2008, 362–385.
Anderson, Britton 1997 – Anderson J., Britton D. Double Trouble: Geminate versus Simplex Graphs in the Ormulum // Studies in Middle English Linguistics / Ed. by J. Fisiak. Berlin–New York: Mouton de Gruyter, 1997, 23–58.
Anderson, Britton 1999 – Anderson J., Britton D. The Orthography and Phonology of the Ormulum // English Language and Linguistics. 1999. Vol. 3, № 2, 299–334.
Beer 1989 – Beer G. Discourses of the Island // Literature and Science as Modes of Expression / Ed. by F. Amrine. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1989, 1–27.
Björkman 1913 – Björkman E. Orrms Doppelkonsonanten // Anglia – Zeitschrift für englische Philologie. 1913. Vol. 37, 351–381.
Brink 1992 – Brink D. Variation between <þ-> and <t-> in the Ormulum // On Germanic Linguistics: Issues and Methods / Ed. by I. Rauch, G. F. Carr, R. L. Kyes. Berlin–New York: Mouton de Gruyter, 1992, 21–35.
Burchfield 1956 – Burchfield R. W. The Language and Orthography of the Ormulum MS. // Transactions of the Philological Society. 1956. Vol. 55, № 1, 56–87.
Cannon 1997 – Cannon C. Spelling Practice: The Ormulum and the Word // Forum for Modern Language Studies. 1997. Vol. 33, № 3, 229–244.
Edmond, Smith 2003 – Edmond R., Smith V. Editors’ Introduction // Islands in History and Representation / Ed. by R. Edmond, V. Smith. London–New York: Routledge, 2003, 1–18.
Fulk 1996 – Fulk R. D. Consonant Doubling and Open Syllable Lengthening in the Ormulum // Anglia – Zeitschrift für englische Philologie. 1996. Vol. 114, № 4, 481–513.
Grotans 2006 – Grotans A. A. Reading in Medieval St. Gall. Cambridge: Cambridge University Press, 2006.
Haskins 1955 – Haskins C. H. The Renaissance of the Twelfth Century. Harvard University Press, 1955.
Laing 2008 – Laing M. The Early Middle English Scribe: Sprach er wie er schrieb? // English Historical Linguistics 2006. Vol. III: Geo-Historical Variation in English / Ed by M. Dossena, R. Dury, M. Gotti. Amsterdam–Philadelphia: John Benjamins, 2008, 1–44.
Mailhammer 2007 – Mailhammer R. On Syllable Cut in the Orrmulum // Studies in the History of the English Language III. Managing Chaos: Strategies for Identifying Change in English / Ed. by C.M. Cain, G. Russom. Berlin–New York: Mouton de Gruyter, 2007, 37–61.
Markus 1989 – Markus M. The Spelling Peculiarities in the Ormulum from an Interdisciplinary Point of View: A Reappraisal // The Living Middle Ages: Studies in Mediaeval English Literature and Its Tradition: A Festschrift for K.H. Göller / Ed. by U. Böker, M. Markus, R. Schöwerling. Stuttgart: Belser, 1989, 69–86.
Mokrowiecki 2012 – Mokrowiecki T. Reduplication of Consonant Graphemes in the Ormlum <sic!> in the Light of Late Old English Scribal Evidence // Studia Anglica Posnaniensia. 2012. Vol 47, № 4, 53–79.
[98]Morrison 1984 – Morrison S. Orm’s English Sources // Archiv für das Studium der neueren Sprachen und Literaturen. 1984. Bd. 221, № 1, 54–64.
Murray 1995 – Murray R. W. Orm’s Phonological-Orthographic Interface and Quantity in Early Middle English // Quantitätsproblematik und Metrik. Amsterdamer Beiträge zur älteren Germanistik. 1995. Vol. 42, 125–147.
Murray 2000 – Murray R. W. Syllable Cut Prosody in Early Middle English // Language. 2000. Vol. 76, № 3, 617–654.
Murray 2002 – Murray R. W. Accents and Medieval English Phonologists // Sounds and Systems. Studies in Structure and Change. Berlin–New York: Mouton de Gruyter, 2002, 91–120.
Nordal 2001 – Nordal G. Tools of Literacy: The Role of Skaldic Verse in Icelandic Textual Culture of the Twelfth and Thirteenth Centuries. Toronto: University of Toronto Press, 2001.
Olszewska 1945 – Olszewska E. S. Some English and Norse Alliterative Phrases // Saga-Book of the Viking Society. 1945. Vol. 12, 238–245.
Page 2000 – Page R. B. Double Consonant Graphs in the Ormulum // Interdisciplinary Journal for Germanic Linguistics and Semiotic Analysis. 2000. Vol. 5, № 2, 245–271.
Parkes 1983 – Parkes M. B. On the Presumed Date and Possible Origin of the Manuscript of the Orrmulum: Oxford, Bodleian Library, MS Junius 1 // Five Hundred Years of Words and Sounds. A Festschrift for E. Dobson / Ed. by E. G. Stanley, D. Gray. Cambridge: D. S. Brewer, 1983, 115–127.
Scragg 1974 – Scragg D. G. A History of English Spelling. Manchester: Manchester University Press, 1974.
Sisam 1953 – Sisam K. Studies in the History of Old English Literature. Oxford: Clarendon Press, 1953.
Southern 1960 – Southern R. W. The Place of England in the Twelfth-Century Renaissance // History. 1960. Vol. 45, № 155, 201–216.
Thomson 1983 – Thomson R. M. England and the Twelfth-Century Renaissance // Past and Present. 1983. Vol. 101, № 1, 3–21.
Upward, Davidson 2011 – Upward C., Davidson G. The History of English Spelling. Wiley– Blackwell, 2011.
Worley 2003 – Worley M. Using the Ormulum to Redefine Vernacularity // The Vulgar Tongue: Medieval and Postmedieval Vernacularity / Ed. by F. Somerset, N Watson. University Park, PA: Pennsylvania State University Press, 2003, 19–30.
Summary
This paper compares the works of two distinguished medieval phonologists and spelling reformers of the 12th century, namely, Orm’s Ormulum (England) and the so-called First Grammatical Treatise (Iceland), which mark a significant step in medieval grammatical theory and show a number of similarities in the intellectual background, governing principles, and sources of their orthography. However, these works are also remarkably different; each is determined by a complex “insular” interplay between boundedness and connection.
Keywords: Orm; Ormulum; First Grammatical Treatise; minimal pairs; Middle English; Old Icelandic; medieval writing
