за зло покарайте!
Могильщика Сигурда
месть ожидает!».
5 Убит был Сигурд
к югу от Рейна, —
с дерева ворон
каркнул громко:
«Атли о вас
клинки окровавит![2]
Злобных убийц
клятвы погубят!».
12 Поздний был вечер,
выпили много,
каждый слова
говорил веселые,
потом улеглись
и спокойно заснули,
Гуннар один
дольше всех бодрствовал.
13 Стал ногой шевелить,
рассуждая долго,
о том начал думать
дружины губивший,
что ворон с орлом
промолвили с дерева,
когда возвращались
братья домой.
14 Брюнхильд, дочь Будли,
конунга дочь,
рано она
до рассвета проснулась:
«Хотите иль нет —
о беде говорю я!
О горе скажу, —
как умолчать мне!».
15 Это услышав,
все замолчали, —
понять не могли,
что с женщиной сталось,
|
|
отчего она, плача,
о том говорит,
о чем со смехом
просила героев.
[Брюнхильд сказала:]
16 «Гуннар, я сон
страшный увидела:[3]
холод в палате
и ложе холодное,
а ты, конунг, едешь,
счастья лишенный,
закованный в цепи
между воителей
вражьей дружины:
так погибнет
весь Нифлунгов[4] род, —
вы нарушили клятвы!
17 Гуннар, ответь мне,
разве забыл ты,
что кровь вы смешали
в знак побратимства!
Плохо ему
ты платишь за дружбу, —
первым другом
тебя считал он!
18 Когда отправился
смелый герой
сватать меня,
тогда доказал он,
что не по-вашему
клятве он верен,[5]
той, что давал
юному конунгу:
19 меч положил,
убранный золотом,
конунг великий
меж нами на ложе, —
был клинок
в огне закален,
капли яда
таил он в себе...».
|
|