серым, объезженным
готским коням!
4 Слава померкла
конунгов рода!
Одни вы в роду
остались в живых.
5 Я одинока,
что в роще осина,
как сосна без ветвей,
без близких живу я,
счастья лишилась,
как листьев дубрава,
когда налетит
ветер нежданно!».
6 Хамдир сказал,
духом отважный:
«Не похвалила б ты
подвига Хёгни,[1]
когда они Сигурда
сон прервали,
ты сидела на ложе,
а убийцы смеялись.
7 Платки сине-белые,
пестрые ткани
багряными стали
от крови супруга:
Сигурд скончался,
над ним ты сидела,
горько скорбя, —
в том Гуннар виновен!
8 Ты думала скорбь
Атли доставить
Эрпа убийством
и смертью Эйтиля, —
себе же на горе:
разить неразумно
острым мечом,
коль сама себя ранишь!».
|
|
9 Мудрым был Сёрли,
так он молвил:
«Спорить не стану
с матерью нашей,
но одного
вы еще не сказали:
что просишь ты, Гудрун,
беду накликая?
10 Братьев оплакивай,
милых сынов,
родичей близких,
в битве погибших!
Обоих нас тоже
ты, Гудрун, оплачешь,
всадников смелых! —
К смерти мы близки».
11 Из дому вышли,
фыркая в ярости,
двинулись в путь
через влажные горы
на гуннских конях,
к мести готовые.
14 Сказал тогда Эрп
слова такие, —
герой на коне
возвышался, гарцуя:
«Плохо дорогу
показывать трусам!».
«Очень уж смел
ублюдок», — сказали.
12 Им повстречался
хитрец[2] по пути.
[Хамдир сказал:]
«Чем может помочь
черныш[3] в нашем деле?».
13 Сводный брат обещал,
что помощь окажет,
как ноги друг другу
идти помогают.
|
|